Почта приграничья. Книга 2 - Антон Емельянов

– Ха! – осклабился Бош’Шат, и Настя вдруг поняла, что таким пугающим ухмыляющуюся морду главаря злыдней делает застарелый шрам, идущий вдоль нижней челюсти и заходящий на щеку и ухо. – Однако ты наглец, Локов! Предлагать мне моих же пленников! А почему не начал с тех, кого привел с собой? Или считаешь, что мне совсем уже плевать на их жизни?

С этими словами он указал на все еще стоящего рядом с Олегом Рум’Сабана с помощниками. Те жалобно заскулили, и только их старший довольно рассмеялся, скосив взгляд на почтаря.

– Не мне решать, на кого ты плюешь, а на кого нет, – пожал плечами Олег. – Но если тебе интересно, то я не настолько наивен, чтобы пытаться давить на тебя тем, что не могу контролировать. А вот устроить тебе неприятности, ставящие под угрозу твои планы – это легко. Стоит ли этого один старик?

– То есть ты даже не попытаешься попросить за остальных? – вновь ухмыльнувшись, спросил Бош’Шат.

– А зачем? – равнодушно пожал плечами почтарь, заставив молодую ведунью вздрогнуть. – Повторю я исхожу из реального положение дел. А оно такое: каждому из нас нужно получить свое, и если кто-то не уступит, потеряем всё.

– Продолжай, – вожак злыдней приблизился к Олегу и заглянул ему прямо в глаза, а его подданные перестали шуметь, создав прямо-таки звенящую тишину. И только шумное дыхание Третьяка нарушало ее.

«Какой он огромный, – размышлял почтарь, всем своим видом показывая равнодушие. – Раза в полтора выше обычного злыдня. По всей видимости, ему не меньше трехсот лет – до такого возраста они редко доживают, а этот, судя по всему, оказался слишком умным и осторожным. Вот только что он на самом деле задумал? »

– Мне нечего продолжать, я уже все сказал, – произнес Олег уже вслух, окидывая взглядом поляну и еще раз сверяясь с числом ям-темниц. – Теперь уже твоя очередь решать, примешь ты мое предложение или нет. Впрочем, если подумать, никакого выбора у тебя нет.

– А ты в этом уверен, почтарь? – ухмыльнулся Бош’Шат, и его уродливый шрам раскрылся, обнажив засохшее месиво из обезображенной кожи и торчащей челюстной кости. – Ты всерьез думаешь, что я позволю вам лишить меня хотя бы одной из жертв? Да скорее мои ребята вас скрутят, и вы как миленькие пополните ряды проводников, пусть даже один из вас и ведун.

«Ведунья», – хотела было поправить чудовище Настя, но потом поняла, что вожак злыдней либо не различает их по полу, либо специально делает вид. Вот только зачем? Чтобы позлить? Унизить? Подчеркнуть то, что Навь считает людей безликим врагом? Впрочем, в свете всего остального, что только что выдал Бош’Шат, это было не так уж и важно.

По толпе злыдней прокатился смешок, кто-то залаял, а потом залился унылым воем, и в следующий миг поляна заполнилась жуткой какофонией. Вновь, как и в доме Третьяка, запахло мокрой шерстью, из пастей злыдней поднимался пар, и на миг все вокруг словно бы покрылось легким туманом.

Настя украдкой посмотрела на Третьяка – не бросится ли на них, не решит ли кто-то из злыдней, что пора переходить от слов к делу… Но нет, пока скрытый волколак-двоедушник лишь безразлично смотрел на происходящее своими пока еще темными глазами, не обращая внимание ни на злыдневский гвалт, ни на сцену переговоров Олега с Бош’Шатом.

– Ты опять упускаешь из виду главное, – начал Олег, игнорируя вызывающее поведение вожака нечисти. – Я пришел сюда не чтобы победить, а чтобы забрать учителя или умереть. Согласись, остановить того, кто не думает о том, что будет завтра, гораздо сложнее, чем того, кто собрался жить вечно?

Почтарь специально сделал упор на вечности, чтобы заставить злыдня-долгожителя посмотреть на ситуацию с нужной ему стороны.

– До ям с пленниками вам не добраться, – Бош’Шат нахмурился.

– А нам это, в принципе, не так и нужно. Сможем – хорошо, нет – так хотя бы Богша убьет себя, и нужного числа пленников у тебя все равно не будет. Поверь, его силы воли хватит и не на такое, а уж учитывая, что подобным поступком он кому-то сможет испортить жизнь, он сделает это даже с улыбкой на лице.

– Если он так суров, – усмехнулся главный злыдень, – то почему же он до сих пор так не сделал?

– А он знал, что его придут спасать, – парировал Олег. – Знал и ждал. Если же мы погибнем, то шансов на спасение у него уже не будет. А раз нечего терять, то и решиться будет проще… Кстати, ты не думаешь, что и остальные твои пленники, пока слушают нас, могут отважиться на какую-то глупость, окончательно подставляя тебя? Думаю, твой хозяин этого не одобрит.

– У меня нет хозяина! – рыкнул Бош’Шат, и его сородичи снова принялись выть.

Настя с ужасом осмотрелась по сторонам, заглядывая в красные, пышущие ненавистью глаза злыдней. Запах от них стал исходить еще более сильный, девочка даже закашлялась. Начинало темнеть, и неровные закатные тени делали разномастных монстров еще более отвратительными. Ободранные коты, собаки, словно бы покрытые струпьями лишая, сочащиеся гноем раны и грязные, давно не мытые морды… Умирать от лап таких тварей совсем не хотелось, и Настя покрепче сжала свою сокогранату. И пусть их много! Взрывом накроет целую кучу, и, пока злыдни будут пребывать в растерянности, она, ведунья Даждьбога, успеет произнести сперва ослабляющий наговор, а потом и атакующий.

– Знаешь, а ты, пожалуй, прав, – Бош’Шат немного успокоился и сделал пару шагов назад, одновременно словно бы пробуя произносимые слова на вкус. – Четырех жертв мне в случае чего тоже хватит. Вот только я не буду никого отпускать, а преподам тебе урок, что бывает, когда не следишь за своим языком! Твой старик-учитель умрет, причем прямо сейчас, а маленькая подружка пойдет на жертвенный алтарь вместо него. Я даже постараюсь дать тебе возможность услышать их крики. И того, кого ты не смог спасти, и тех, кого предал, и ту, кого завел на верную смерть…

«Все-таки он нас различает», – быстро промелькнуло в голове Насти, и она приготовилась читать придуманный и уже заученный наговор.

Вожак махнул рукой и коротко пролаял что-то своим сородичам, после чего сделал ловкий кувырок назад, уходя из прямого контакта с ведуньей и почтарем. А в сторону землянки, где томился Богша, опрометью рванули сразу десять собакообразных злыдней. Будто в замедленном сне Настя видела, как они столкнули камень, отбросили в сторону цепь и, открыв тяжеленную решетку словно она была из бумаги, бросились вниз.