Кукольная королева - Евгения Сафонова

Сплошные вопросы – и лишь одно знание: дороги назад нет. И не будет.

Смотровое окошко в воротах наконец распахнулось.

– Кристалл, – выждав несколько секунд, ленивым басом подсказал громила-привратник, встречавший путников по ту сторону.

Поспешно вручив требуемое, Таша наблюдала, как громила лениво достаёт из кармана рунную пластину. Касается кристаллом меди, отполированной до зеркального блеска, чтобы там моментально проявилось девичье лицо с педантичной подписью «Тариша Мариэль Альмон Фаргори, Прадмунт, Озёрная»; в почерке будто угадывались завитушки их пастыря, хотя Таше могло и казаться.

Кристалл Таша, как и всякий житель Срединного, получила вскоре после рождения, и до этого дня ни разу не наблюдала, как он действует (Мариэль Фаргори избегала дальних путешествий по той же причине, по которой их семья могла кому-то помешать). Но не удивилась, что лицо на пластине точно копирует её собственное. Кристалл, в конце концов, был магическим, так что корректировал вложенный в него портрет каждый раз, когда владелец брал его в руки.

– Едем куда и зачем? – уточнил привратник, пока глаза, белевшие на загорелом лице, рассеянно вчитывались в её имя.

– Мне вообще в Пвилл, – сказала Таша ровно и вежливо. – Но хочу здесь переночевать. В Приграничном.

Касательно «переночевать» она, конечно, преувеличила. Однако Принцу требовался отдых, хотя бы недолгий.

Ей казалось, что случившееся разбило её, разделило на две Таши. Одна – та, которой положено было плакать, – спряталась где-то глубоко внутри другой. Вторая лишь изредка, очень отстранённо удивлялась, что может думать, сносно держаться в седле, говорить, не сбиваясь в рыдания. Делать всё то, что делала бы на её месте девочка, у которой жизнь не разлетелась осколками, оставив голую, неприглядную раму; раму, что скалилась зеркальными зубьями и острыми кромками резала душу, кровью вычерчивая там «ничего не вернуть, ничего не исправить, никого, кто мог бы помочь». Потому что помочь себе способна только она. Таша, маленькая девочка с двумя большими тайнами, каждая из которых может стоить ей жизни.

И если разоблачение первой – оборотничества – ещё оставляло мизерные шансы на выживание, то вторая…

Ворота ей распахнули без лишних слов.

– Трактир прямо перед вами, – вернув Таше кристалл, привратник подхватил с земли заряженный арбалет, чтобы его плечом поправить съехавшую на глаза шляпу. – Приятного пребывания в Приграничном… и в Равнинной… и вообще.

Таша повела Принца мимо бревенчатых домов и рыночных палаток, ночью пустовавших, к трактиру, что кутался в плющ за высоким плетнём.

Тракт оброс Приграничными селениями на каждой из границ, которую пересекал. Когда-то в них обитали лишь военные из приграничного гарнизона, теперь – ещё и торгаши. Долгий тракт соединял три королевства и все четыре провинции Срединного, и неиссякаемый поток путников приносил неплохие деньги.

Трактирщики в Приграничных на бедность тоже не жаловались.

Во дворе трактира было тихо и темно, лишь оранжевые лужицы света из окон расплывались на брусчатке. Вывеска с ядовито-жёлтым крылатым змеем ожидаемо гласила «Золотой дракон». Рядом с трактиром приткнулась таверна – оттуда летел звон кружек, обрывки смеха и разговоров, запах стряпни и хмеля, на который живот отозвался недовольным урчанием: со вчерашнего вечера у Таши во рту не было ни крошки, и если она об этом забыла, то её желудок нет.

Стоило пройти за гостеприимно открытые ворота, как откуда-то из темноты немедля вынырнул долговязый паренёк в мешковатых штанах, тут и там украшенных пёстрыми латками.

– Добрый вечер. – Он улыбнулся радостно и немного сонно, заправил под льняную рубаху нательный крест: шесть равных лучей в тонком круге, символ единства стихий, традиционный знак кристалинской церкви. – Идите, а я вашу лошадку в конюшню отведу.

– Я сама его отведу.

– Да не бойтесь, я подмастерье конюха здешнего. Не умыкнёт никто вашего красавца.

– Я не за коня боюсь. Принц не любит чужие руки.

– Бросьте, я с любым слажу.

Мальчишка потянулся к поводу – и отшатнулся, когда конь протестующе встал на дыбы.

– Льфэльские жеребцы все с норовом. – Таша коснулась сознания Принца короткой и ласковой мыслью (простейший трюк из оборотнического арсенала). Дождавшись, пока конь успокоится, погладила мягкую белую морду и нежный нос. – Где конюшня?

Паренёк неодобрительно качнул головой, но, отвернувшись, призывно махнул рукой и побрёл в нужном направлении.

Заведя жеребца в стойло, Таша успокаивающе перебирала пальцами снежную гриву всё время, пока мальчишка опасливо рассёдлывал её коня. Принц недобро косился на него в ответ, но в присутствии хозяйки вёл себя смирно.

– Тебя как зовут? – решившись, спросила Таша осторожно.

– Шероном кличут, – буркнул паренёк, снимая со спины жеребца суконное покрывало.

– Шерон… могу я задать один вопрос?

– Смотря какой.

Таша облизнула губы, но волнение слишком сушило рот, чтобы это могло помочь.

– К вам… у вас сегодня останавливались… трое мужчин? С девочкой лет девяти? У одного на щеке шрам, как от когтей. Девочка темноволосая и темноглазая. Зовут Лив.

Шерон посмотрел на неё: глаза у него были большими, ярко-зелёными, кошачьими по чистоте цвета. Совестливо потупившись, потянулся за щёткой.

– Не велено нам о постояльцах рассказывать.

Непослушными руками Таша достала из сумки кошель. Наугад вынув оттуда серебряную монетку, демонстративно покрутила её в слегка трясущихся пальцах.

Мальчишка тяжело вздохнул.

– А вам до них что?

– Девочка – моя сестра, – после секундного колебания честно ответила Таша. – Они…

– Украли её, да? – прочитав ответ в её лице, Шерон мрачно кивнул. – Я сразу понял, тут дело нечисто! Девчонка бледная, глаза неживые… тот мужик её за руку ведёт, а она перед собой уставилась и ноги так переставляет… как за ниточки кто-то дёргает.

– Мужчина… со шрамом?

– Он, он! Он и не прятался особо, даже капюшон не натянул. Я, видно, как-то не так на него посмотрел, когда лошадь брал. Он как зыркнул на меня… душа в пятки ушла. – Конюший рассеянно взъерошил жёсткие соломенные вихры. – Они тронулись часа два назад. Дальше по тракту поехали. Ишь, не боятся по темноте шастать… слышал, как они друг с другом говорили, прикидывали, когда будут в трактире другого Приграничного. Ну, которое на границе с Заречной. Встреча у них там назначена ночью завтрашней. Громко так обсуждали, при трактирщике нашем и других постояльцах, смеялись даже…