Кукольная королева - Евгения Сафонова

Девочка моя, подумал он – почти нежно.

Она не подведёт. Ни она, ни кое-кто другой. Он знает их достаточно хорошо, чтобы быть уверенным: оба сделают всё, что до? лжно, всё, что от них зависит. И вот тогда…

Его губы вновь тронула улыбка.

Да. Тогда – завтра – и начнётся настоящее веселье.

Глава третья

Немного о паладинах

– Я сказала, иди к цвергам!

Застыв у золотистого пунктира, которым на карте обозначены границы, крошечный всадник складывает руки решительным крестом.

– Через Равнину? Подумаешь, как страшно! Ты рыцарь, в конце концов, или кто?

Всадник мотает головой – плюмаж на игрушечном шлеме меланхолично покачивается, – и Таша недовольно поджимает губы. Лёжа на животе поверх одеяла, с высоты дедушкиной (уже своей) кровати она смотрит на карту, разостланную на полу. Керамические куклы разбрелись по ней кто куда: размером не больше фигурок для аустэйна [8 - Игра, аналогичная шахматам (алл. ). ], но сделанные со всей искусностью цвергских мастеров. Прекрасная альвийка в шёлковых одеждах, бледнокожий цверг в самодвижущейся вагонетке, красавица-княжна в золотом платье и рыцарь на белом коне – как Ташин Принц.

Вышитая по ткани карта такая большая, что Таша может в неё целиком закутаться: долина Аллигран во всей красе. Три королевства – цвергское Подгорное, альвийское Лесное и людское Срединное, золотым пунктиром поделенное на четыре провинции. Мимо ярких нитей лесов, озёр и речушек вьётся бежевая ленточка Долгого тракта. Бурая подкова гор на юге уступает место морской синеве, та в самом низу обрывается пёстрой полосой Радужных Туманов. Эх, побывать бы однажды на море… хотя ловить в этом море, кроме рыбы, всё равно нечего. А заплывёшь слишком далеко – угодишь в Туманы и пропадёшь навеки.

Будь на карте Внешние Земли, наверное, их бы вышили серым, но на ткани Долину обрамляют только горы. Впрочем, во Внешних Землях одни только жуткие твари и водятся, вроде драконов…

– Хотя бы нашу деревню покажи. – Таша повелительно тычет пальцем туда, где должен быть Прадмунт. – У границы Озёрной с Окраинной, рядом с трактом.

Отсалютовав, рыцарь разворачивается и скачет на север, но прибыть на место не успевает.

– Хватит на сегодня, малыш. – Мама заглядывает в комнату, предварив вторжение коротким стуком, не дожидаясь ответа. – Время к полуночи.

Безропотно скатившись с кровати, Таша подхватывает кукол на руки.

– Всё равно они со мной не считаются, – бурчит она, пристраивая игрушки в шкатулку с четырьмя отсеками. Те не сопротивляются и, вернувшись в футляр, перестают двигаться: уснувшая магия Подземного Народа моментально превращает их в куски простой раскрашенной глины. – Пусть посидят, обдумают своё поведение.

Она не видит, как меняется лицо её матери, когда на губах Мариэль проявляется тонкая улыбка.

– Ты их королева, – говорит хозяйка дома. – Тебе должны повиноваться.

Таша запирает шкатулку на ключ. Водрузив кукольное обиталище на прикроватную полку, скатывает карту.

– Можно мне завтра на озеро? – не поднимая глаз, спрашивает она.

– На озеро? ..

– Ребята собрались к Кристальному. Гаст, Лайя и остальные.

Меж тёмных бровей Мариэль ложится морщинка.

– Малыш, ты знаешь моё мнение о твоих прогулках с деревенскими.

– Я… мам, я не буду говорить просторечных слов, и манеры дурные у них перенимать не буду, просто…

– Не в этом дело. Не только в этом. – Мариэль прикрывает дверь. Наклоняется поднять с пола сложенную карту, но прежде ласково касается Ташиных волос. – Ты пока не владеешь собой до такой степени, чтобы менять облик исключительно по собственному желанию. Что будет, если ты обернёшься кошкой у них на глазах?

Пока она кладёт тканевый свёрток на подоконник, насупленная Таша поднимается с колен.

– Несправедливо это, – бормочет она, вытягивая из ящика с бельём ночную рубашку. – Почему я не могу быть просто девочкой, как все? Или чтобы они все были оборотнями?

– Что поделаешь, малыш. Что поделаешь.

Переодевшись, Таша смотрит на мать: будто подозревает, что та произнесла далеко не всё, что хотела бы. Ничего не спросив, вскарабкивается на кровать, чтобы нашарить в изголовье плюшевого зайца.

Кровать слишком велика, а комната слишком проста для маленькой девочки. Вместо резной мебели, которой Мариэль потрудилась заставить детскую – старое дерево без особых изысков, вместо нежно-кремовых стен – безыскусная побелка. Наверное, поэтому Таша никак не может полюбить новую спальню, хотя живёт здесь уже месяц. Когда ты оборотень, а твоя сестра нет (и не должна узнать о твоей не-очень-маленькой тайне), вам лучше жить в разных комнатах. Мама думала переселить сюда Лив, но Таша настояла, что переберётся сама: знала, что сестрёнке здесь будет неуютно. Да и двухлетней малышке уместнее остаться в детской.

Пришлось соврать маме, что бывшая комната дедушки с бабушкой Таше очень даже нравится. И совсем она не боится, что однажды ночью откроет глаза и увидит призрачное лицо деда – такое, каким Таша видела его в этой постели в последний раз, полгода назад, в канун его смерти. Иначе мама переставила бы сюда колыбель без всяких колебаний. Между двумя дочерями она всегда выбирала старшую.

Впрочем, у папы на этот счёт могло быть другое мнение. Обычно так и бывало.

Странно, что мама не стала дожидаться его возвращения.

– А когда папа вернётся? – говорит Таша, как только Мариэль касается её макушки поцелуем на сон грядущий.

Мама выпрямляется. В том, как она смотрит на дочь, сквозит что-то очень странное, и Таша крепче прижимает к себе зайца, будто игрушка может влить в неё смелость через рыжий плюш.

– Он же говорил, что пару шестидневок у дяди Зоя погостит, а его почти уже два месяца нет. Может, послать за ним кого-нибудь?

Мариэль опускается на край постели – изящно, как и всё, что она делает. Даже нервные движения пальцев, которыми теперь она теребит рукава своего платья, сплетают изящную паутину рвущейся лжи.

– Я должна была сразу тебе сказать, – спустя очень, очень долгое молчание произносит она. – Альмон, он… не приедет.

– Не приедет? Почему? – Мариэль снова молчит, и Ташины руки стискивают зайца так, будто хотят задушить. – Это из-за меня? Папа злился на меня, он… он перед отъездом кричал, что видеть меня не хочет, что я отродье нагулянное, что…