Диета для трех поросят - Дарья Донцова

К моим отрицательным качествам относится еще и жалостливость. И только ею можно объяснить совершённую мною глупость.

– Хорошо, – кивнула я и продиктовала цифры.

– Супер, – обрадовалась Ирина, – непременно тебе позвоню. А мобилу спрячу. Она ее не отыщет! Зачем папа меня сюда отдал? Мы поболтаем! Я тебе все-все расскажу! Папа хороший, а она сука!

– Ладно, – согласилась я.

Ира навалилась грудью на стол.

– Ты не пожалеешь, что стала моей лучшей подругой!

– Угу, – выдавила я из себя.

– Давай уедем в Аргентину?

Вовремя поймав на кончике языка резонный вопрос, почему Ира хочет отправиться именно в эту страну, я заулыбалась.

– Да, да.

– Приобретем там дом.

– Обязательно.

– Забудем ужас, горе, тюрьму, папу!

– Конечно, – машинально твердила я.

Чем дольше Ирина несла околесицу, тем сильнее становилась моя жалость. Одно из последствий алкоголизма – неотвратимо наступающее слабоумие. Ирине повезло: ее содержат дома, в комфортных условиях, кормят, обувают-одевают и пытаются лечить. Увы, от большинства пьяниц родственники отворачиваются, и осуждать таких людей трудно. Ирина же выглядит нормальной женщиной, но любой стимулятор, даже кофе, моментально вышибает ее из седла, что свидетельствует о последней стадии алкоголизма. Если кто-то полагает, что с возрастанием «пьяного стажа» ханурику будет требоваться все больше и больше спиртного, то он ошибается. Вначале счет идет на бутылки, потом – на рюмки, на закате это чайные ложки. А в конце наступает удивительный эффект: пропитой организм начинает реагировать опьянением на сок, морс, кефир, чай…

– Я тебе верю, – вдруг вполне нормально сказала Ира. – И послушаюсь тебя, исправлю свою жизнь.

– Молодец, – похвалила я.

– Ты мне поможешь?

– Непременно.

– Ты моя подруга?

– Да.

– Тогда принеси газету. Очень хочу-у-у, – по-детски протянула Ирина. – Вон она, видишь, у входа в сетке лежит.

– Ладно, – кивнула я, встала, дошла до проволочной корзинки, вынула из нее еженедельник и вернулась к столику. Ну не спрашивать же у психопатки, почему она сама не захотела взять прессу.

– Спасибо! – воскликнула Ира. – Теперь я вижу, ты настоящий друг! И выполню твой приказ, приеду в город.

– Вот и хорошо, – улыбнулась я. – А теперь пойдем-ка домой!

Всю обратную дорогу спутница несла такую же чушь, а очутившись на пороге особняка Ефремовых, вдруг возмутилась:

– Я не здесь живу!

Но я уже нажала на кнопку звонка. Из двери выскочила Вера Петровна.

– Ты вернулась? Почему? – нервно спросила она у меня.

– Встретила Иру около торгового центра, – пояснила я, – у нее пакет с настойкой.

– Ухитрилась удрать! – задохнулась хозяйка дома. – Спасибо, Танечка.

– Не стоит благодарности, – кивнула я.

Подойдя к кованой лавочке, подумала немного и решила снова посетить торговый центр. Интересно, где тут аптека? Мне нужен аспирин или цитрамон – неожиданно заболела голова. Ага, вон вывеска с зеленым крестом…

Зальчик был небольшой – пятачок, окруженный стендами с товаром. Так, все для малышей: бутылочки, соски, памперсы, шампунь, мыло, расчески. Далее стеллаж с зубными пастами, щетками, бумажными салфетками. За ним, вот уж странность, газеты, журналы, книги…

– Вам помочь? – приветливо спросила дама лет пятидесяти, выходя из подсобного помещения.

– Да, – кивнула я, – мне нужно средство от головной боли.

– Что конкретно вам дать? – поинтересовалась провизор.

– Лучше цитрамон, – попросила я.

– Одну упаковку?

– Да.

Фармацевт отомкнула ящик и вынула из него бумажную ленту с таблетками.

– Вы прячете столь безопасные средства под замок? – удивилась я.

– Все лекарства опасны, – менторски произнесла дама, – еще Гиппократ говорил: в капле панацея, в чашке яд.

– Обычно в аптеках цитрамон лежит открыто, – неизвестно зачем ввязалась я в разговор.

– У нас поселок очень тихий, тщательно охраняемый, многие детей без нянечек гулять выпускают, – пояснила провизор. – На общем собрании жильцы приняли решение: в аптеке таблетки не должны лежать свободно, чтобы малыши, не дай бог, не схватили. Кстати, в супермаркете, у кассы, вы тоже не найдете конфет, жвачки, сигарет. Если родители сочтут нужным, они сами купят своим чадам сладости. И вообще здесь детей до четырнадцати лет без взрослых не обслуживают.

– Предусмотрительно, – одобрила я.

Тут дверь распахнулась, и в аптеку влетела полная тетка.

– Зоя Ивановна, дайте скорей кардионорм! [2 - Название препарата придумано автором. Любые совпадения случайны. ] – заголосила она, не обращая на меня никакого внимания. – Федору Сергеевичу плохо!

– О господи… – засуетилась фармацевт, открывая ящик. – Вот, держи. Да беги скорей, потом зайдешь и расплатишься.

Я вздрогнула. На прилавке стоял высокий узкий пузырек с ярко-красной наклейкой и пробкой цвета крови. Горлышко у флакона было витое. Весьма необычный дизайн для упаковки лекарства.

– Спасибо, – воскликнула покупательница, схватила бутылочку и унеслась.

– Что вы ей дали? – спросила я. – Такая странная упаковка.

– Кардионорм, – пояснила аптекарша. – Импортное, очень сильное средство. Принимают его в малых дозах, оно помогает при стенокардии, но если выпить больше нормы, можно умереть. Отсюда и форма флакона – чтобы его не перепутали, допустим, с валокордином, не приняли сорок капель. В данном случае это не фантазия дизайнера, а суровая необходимость. Возьмет больной или его родственник пузырек и насторожится: внимание, кардионорм! Две капли, не больше!

– Значит, кардионорм у вас тоже открыто не держат?

– Никогда! – отрезала фармацевт. – Я уже объяснила: это очень сильное средство. К тому же оно сладковатое на вкус, ребенок может его с сиропом перепутать. Еще попробует – и случится непоправимое. И без рецепта я его не отпускаю! Хотя сейчас домработнице Мелентьевых дала, но я знаю, что у ее хозяина проблемы с сердцем.

– А валерьянка у вас есть? Можно купить?

– Пожалуйста, – пожала плечами провизор. – Вам сколько?

– И что, вы отпустите любое количество?

– Естественно.

– Не боитесь?

– Чего?

– Вдруг кто отравится…