Версаль под хохлому - Дарья Донцова

– Эта работа меня убьет, – мрачно подвел итог сын. – Сдохну от тоски или загнусь от колита-гастрита.

– Но, Ленечка, – залепетала мать, – ты же столько учился, старался, получил высшее образование, семья тобой гордится… Ты не можешь… не имеешь права… отца нет, ты наш кормилец…

Леонид искоса глянул на мать и гаркнул:

– Сестры уже студентки, пусть заканчивают веселиться и зарабатывают! У меня одна жизнь! Кто сказал, что я обязан провести ее как верблюд, доставляющий вам разные блага? У меня совсем иные планы!

– Что бы сказал отец, услышь он твои безумные речи! – заломила руки Зинаида Николаевна.

И Леонид снова удивил мать. Он рассмеялся и с совершенно счастливой улыбкой ответил:

– Вот поэтому я и ждал его смерти, не хотел скандалов. Но теперь я свободен.

Бедная мать решила, что сын рехнулся, и кинулась звонить родственникам.

Маркеловы – большая дружная семья, проблемы они решали коллегиально. Все всполошились, попытались урезонить взбунтовавшегося Леонида, но на него их слова не действовали. Вскоре он уволился из министерства, скинул костюм, рубашку, выбросил галстук и портфель, влез в джинсы, отпустил длинные волосы, бороду и устроился… пианистом в ресторан. Мать прокляла сына и велела ему убираться из дома.

Глава 3

Анна практически ничего не знала ни о своей бабушке со стороны отца, ни о тетках, росла в окружении родителей, очень тихой мамы Марины и вечно молчащего папы. В доме Маркеловых не отмечали праздников, не устраивали веселых дней рождений, не затевали вечеринок. Марина и Леонид практически не разговаривали друг с другом, общались исключительно по бытовым вопросам. Не лезли они и в душу к дочери. С другой стороны, никакого притеснения Аня не ощущала. Например, она говорила матери:

– Сегодня я останусь ночевать у Кати, ее родители уходят в ночную смену.

И Марина спокойно отвечала:

– Хорошо. Обязательно купи кекс – неприлично заявляться в дом с пустыми руками.

И все. Мать не вела себя как испуганная клуша, не причитала: «Какая Катя? Зачем идти к ней на ночь? Где она живет? Кто ее родители? Что за глупая идея! Сиди дома, учи уроки».

Марина не шарила по карманам дочери, не рылась у нее в шкафу, не пыталась подслушивать под дверью, когда к Ане прибегали подружки. Девочка знала, где находится коробка с деньгами на хозяйственные расходы, и могла взять оттуда некую сумму. В буфете открыто стояли бутылки со спиртным, косметику и духи Марина, не таясь, держала на полочке в ванной. Наверное, именно потому, что родители чуть не с пеленок считали Аню самостоятельной личностью, никогда с ней не сюсюкали, признавали право девочки на собственное мнение, не подозревали ее ни в чем плохом, она никогда ничем дурным и не занималась.

Марина работала бухгалтером на автобазе, Леонид настройщиком. Да, да, Маркелов ходил по домам и приводил в порядок рояли и пианино. Жила семья скромно, но денег на еду, отдых и мелкие радости хватало. Вот машиной и дачей они не обзавелись, маленькие зарплаты не позволяли накопить столько денег. В девяностые годы, когда состояния у некоторых людей появились буквально из воздуха, Леонид и Марина не изменили своих привычек – не рвались ни к власти, ни к большим деньгам и никогда не жаловались на трудности. Марина любила вышивать, а Леня сочинял музыку, все свободное время проводя за стареньким пианино. В основном он играл по ночам. Квартира Маркеловых находилась в обычном доме, и, по идее, соседи должны были возмущаться, когда Леня в поздний час принимался музицировать. Но, вот странность, никто не стучал по батарее и не требовал прекратить играть, никаких проблем с соседями у Маркелова не возникало. Когда Анечка пошла в восьмой класс, папа где-то раздобыл подержанный синтезатор с наушниками, и в доме стало совсем тихо.

– Хорошо-то как у вас теперь! – ляпнула однажды мать Марины, приехавшая из деревни погостить к дочери. – Раньше войдешь, и желудок к горлу скачет, такие звуки Ленька из пианино извлекал. Мне все казалось, он кого-то мучает.

Зять никак не отреагировал на слова тещи. Но Марина, когда муж ушел из комнаты, возмутилась:

– Мама, как тебе не стыдно! Леня пишет симфонию! Он гениальный композитор! Не смей говорить гадости!

Таисия Петровна, простая женщина, всю жизнь проработавшая уборщицей в конторе колхоза, надулась.

– Чего я сказала плохого? Доченька, в телевизор глянь. Композиторы все там сидят, поют-пляшут, деньги лопатой гребут. А у тебя пустой неудачник. Трень-брень и пшик! Живете из кармана в рот, на унитаз работаете. Кому Ленькина музыка нужна? От нее огурцы и те помирают.

– Мама! – взвилась всегда спокойная Марина. – Что за чушь ты несешь? Овощи не люди, они не слышат музыку!

Но Таисию Петровну было не сбить с толку. Она сложила руки на груди и зачастила:

– Ошибаешься, доча! Приехали вы ко мне летом пожить, пошел Ленька в наш клуб, там пианина стоит, и ну по клавишам долбить. А через три дня прибегает Серафима и просит: «Тася, попроси зятя не куролесить. Едва он бренькать начинает, у нас собаки воют. У Лидки коза доиться перестала, а у Наташки огород завял. Раньше такого не случалось, Маринкин муж, твой зять, виноват».

– И ты поверила дурам? – всплеснула руками Марина.

– Они мне соседки, – оскорбилась Таисия Петровна. – А мелодии у Леньки – как ножом по тарелке. Вон, по радио-то красиво поют… Почему он так не играет, если умеет?

В тот день Марина крепко поругалась с мамой. Обиженная женщина уехала домой и больше к дочери в квартиру ногой не ступала. Единственный раз Аня видела бабушку на похоронах мамы. Таисия Петровна подошла к гробу, глянула на зятя и зло сказала:

– Какого хрена ты жив, когда моя Мариночка умерла?

Аня онемела. Леонида передернуло. А бабка, плюнув Маркелову на ботинки, удалилась, не пошла даже на поминки. И больше в семье Маркеловых не появлялась.

Музыка Леонида Петровича никому не нравилась, а вот Анечке его странные мелодии помогали. Часто вечерами папа смотрел на лежащую на диване дочь и спрашивал:

– Заснуть не можешь?

Получив утвердительный ответ, он приносил в комнату магнитофон и включал. Из динамика лились звуки, похожие на те, что издают кастрюли, когда хозяйка моет их под слишком сильной струей воды. Но почему-то это побрякивание нагоняло сонливость, и Аня засыпала.