Версаль под хохлому - Дарья Донцова

Аня схватила Свету за руку.

– Поверь мне: папа вообще о деньгах не думает. Есть они – хорошо, а нет – будет питаться быстрорастворимой лапшой, лишь бы ему не мешали творить.

Света неожиданно обняла Аню.

– Вот и договорились. Очень хорошо, что все выяснили…

После свадьбы новобрачные зажили душа в душу. Вероника забыла про тусовки, перестала целыми днями сидеть на службе и, закончив неотложные дела, спешила домой. Леонид не оставил ремесло настройщика, по-прежнему ездил по клиентам, а в свободное время сочинял свою музыку.

Как-то раз Людмила, которая с плохо скрытым раздражением именовала подругу и ее мужа попугайчиками-неразлучниками, прикатила в гости к Нике. Узнав, что та в квартире одна, принялась теребить ее:

– Ты слышала произведение супруга?

– Нет, – призналась Вероника. – Леня не хочет выносить на суд людей незавершенную работу.

– Отличная отговорка, – съязвила Людмила. – Так и я могу прикинуться Чайковским. Объявлю всем: создаю балет про лебедей, не лезьте в студию, не мешайте процессу; кормите меня, поите, одевайте, отдыхать возите, ублажайте со всех сторон, потому что я гений, но не требуйте ни нотки послушать, я хочу показать только готовый продукт. Этак твой красавчик еще сорок лет тебе мозги пудрить будет.

– У Леонида не очень много свободного времени, – начала защищать мужа Ника. – Я ему предлагала бросить клиентов и целиком посвятить себя творчеству, но он отказывается, не желает подводить музыкантов. Он гениальный настройщик! Таких специалистов, как Ленечка, в России нет!

Подружка скорчила гримасу.

– Любишь ты превосходные степени. Гениальный настройщик… Вот уже не думала, что наша умница Вероника превратится в зомби и будет смотреть в рот мужчине. Может, правильно народ на тусовках говорит? Давно роятся слухи, что мать Леонида деревенская колдунья и опоила тебя зельем, чтобы сыночка пристроить в дом к богатой женушке.

Глупая беседа происходила при Ане, которая сидела тут же, в гостиной, пила с мачехой и ее подругой чай. Но когда разговор пошел о привороте, она решила уйти, испугавшись, что не удержится и выпалит Людмиле в лицо все, что о ней думает. Девушка встала и направилась к двери. А за ее спиной раздался негодующий голос Вероники:

– Мила, перестань! Я не встречалась с родителями Леонида ни разу, даже не знаю, живы ли они. Что за чушь ты несешь? Уходи и больше в нашем доме не появляйся.

– Будет плохо – позовешь меня, но я ни за какие деньги не приду! – пригрозила Люда.

Но Вероника не испугалась:

– Ты мне ни под каким видом не понадобишься.

Глава 4

Не успела Ника порвать отношения с Людмилой, как неожиданно умер Виктор. Все свое гигантское состояние он оставил бывшей жене. А вскоре на тот свет отправилась и сама Вероника. Вот тут досужие языки замололи со страшной силой. Все кому не лень принялись осуждать Леонида. Народ уже не шептался, а говорил открыто:

– Второй муж Ники довел их обоих, и Потемкина и Суханову, до самоубийства…

Антон прервал рассказчицу:

– Не понял, почему речь вели о суициде?

Анна по-детски шмыгнула носом.

– Виктор скончался, выпив большую дозу лекарства от повышенного давления.

– Ага… – протянул Егор.

Аня резко повернулась к Лазареву.

– Ну и как отец мог заставить здорового, сильного, умного мужчину принять гору таблеток? Поверьте, у папы нет ни грамма хитрости, а тут какое-то изощренное иезуитство. Выходит, сначала отец неведомым путем уговорил слопать упаковку гипотензивного средства Виктора, а потом проделал то же самое с женой?

– И Вероника лишила себя жизни сама? – удивилась Лиза.

Анна нехотя кивнула.

– Вновь пилюли от гипертонии? – не унималась Елизавета.

– Да, – коротко ответила Аня.

– Глупо было убивать Виктора и Веронику одинаковым способом, – пробормотала я. – Хотя для серийного маньяка характерно как раз такое поведение, он убирает жертвы, соблюдая определенный ритуал.

– Мой папа тут ни при чем! – отчеканила Анна. – Если б вы его знали, сразу бы поняли: отец – последний человек, которого можно заподозрить в совершении преступления. Он думает исключительно о музыке! И Виктор, и Вероника объяснили в предсмертных записках, что не хотят жить.

– Удивительно похожие по смыслу тексты. Фразы разные – у женщины более эмоциональные, у мужчины сухие, – но смысл совпадает, – произнес Костя, глядя в экран ноутбука. – «Любимые и дорогие! Ужасная, страшная, неизлечимая болезнь сжирает меня изнутри. Я теряю слух, в голове стучат барабаны, меня мучают кровавые кошмары. Ночью я сижу на кровати в полном ужасе и слышу, как смерть, позвякивая колокольчиками на капюшоне своего плаща и брякая косой, насаженной на скрипучую деревянную рукоятку, приближается ко мне, стуча каблуками по полу так, словно отбивает чечетку. В завывании ветра за окном явственно звучит ангельский хор, солист хрустально-чистым сопрано выводит: «Ave Maria, прощай, прощай, прощай». Я умираю и знаю это. Нет смысла продлевать муки. Я не верю в бога, поэтому не боюсь его суда. Леня, живи счастливо, не плачь обо мне. Светочка, ты не одна, Леонид и Анечка поддержат тебя. Всегда будь с ними, они лучшее, что у тебя есть, никогда не обманут и не предадут. Все мое имущество и капитал завещаны мужу. Не плачьте. Я была перед смертью счастлива».

– У Вероники сложились плохие отношения с дочерью? – осведомился Лазарев.

– Ну… нет, – чуть медленнее, чем раньше, произнесла Анна. – Наоборот, Света для Ники была как воздух или свет.

– И мать не оставила дочери средств? – не успокаивался Егор.

– Если вы намекаете на то, что записка фальшивая, то зря, – буркнула Аня. – Была проведена экспертиза, специалисты подтвердили: все написано рукой Сухановой.

– Но почему встал вопрос об убийстве? – спросила я.

Анна закатила глаза.

– Вот! – почти с отчаянием воскликнула клиентка. – Это все Людмила. Сначала она бегала по приятельницам и кричала: «Сто лет дружила и с Никой, и с Виктором, оба были совершенно здоровы, предсмертные записки полная чушь». Потом бывшая подруга кинулась к Николаю Павлову. Тот раньше ухаживал за Вероникой, несколько раз делал ей предложение, она уже почти согласилась выйти за него замуж и тут познакомилась с Леонидом. Представляете, как Павлов «обожал» ее нового супруга? Людмила знала, к кому обратиться, чтобы раздуть пожар. Николай не просто богат, но еще обладает огромными связями. Звякнул куда надо, и отца начали таскать по разным кабинетам, задавать ему тупые вопросы, вроде: «У вас на день женитьбы на карточке было десять тысяч рублей. А Вероника Андреевна имела крупные счета не только в российских, но и в зарубежных банках. Шикарная свадьба была устроена не за ваш счет. Вы любили свою жену или ее состояние? » Бедный папа лепетал что-то типа: «Мне не нужны капиталы», а на него набрасывались с другим вопросом: «Вы на метро к нам приехали? »