Тимур и его команда - Аркадий Гайдар

– Ты? … В крепость? – насмешливо говорит Женя. – Жил-был у бабушки серенький кролик…

– Я кролик? Я… орёл! Улетаю! – кричит Вовка и, взмахнув руками, убегает.

Снова ударяют в окно два снежка, и Женя говорит Саше:

– Пришёл чужой мальчик. Привёл отряд. Построил у нас под боком крепость… И вы не можете взять её две недели?

Из двери в соседнюю комнату выглядывают Нина, студентка, соседка:

– Саша, ты с отцом говорил по телефону?

– С папой. Он скоро придёт… Он тебе нужен, Нина?

– Он мне всегда нужен. А сейчас я хочу показать ему свою работу.

Нина входит в комнату, вносит картину и ставит её на стол, прислонив к стене. Саша кашляет. Нина говорит ему:

– Отойди от окна, слышишь?

Саша нехотя отходит. Нянька обижена:

– Я просила – он стоял, а как она сказала – пошёл… Я тебе кто, нянька? А она человек посторонний… соседка…

– Анна Егоровна, вы скажите это при Степане, – добродушно улыбается Нина.

– И скажу. Это для тебя он капитан, а я его вынянчила, и для меня он мальчик…

– И для меня мальчик, – перебивает Нина. – Особенно когда он так: губы вниз, брови вверх… Нянечка, на кого похож Степан Петрович?

– На мать, – смягчаясь, отвечает нянька. – Мать у него была из Рязани, спокойная, работящая… И отец ничего бы, да суров по старинке…

– Раз на мать – примета счастливая. Я, нянечка, тоже работящая… Рязанская, деревенская, песни знаю, плясать умею…

– Ну, пошла-поехала! Ты на своё поворотишь… У каждого командира должна быть жена, у детей командира – мать. Я три года Степану говорила, что ему нужно жениться. Так нет! И кого ждала? – Она смотрит Нине в глаза и говорит с иронией: – Уж не тебя ли?

Нина предостерегающе косит глазами в сторону детей.

– Ты мне не мигай, я твои мысли вижу. А они, – нянька кивает на детей, – в этом деле ещё ничего не понимают.

Женя говорит, не отрываясь от тетрадки:

– Мы, нянечка, всё понимаем. Правда, Саша?

– Мне твои слова неинтересны. Я командир дивизии, – холодно отвечает Саша.

Входит капитан Максимов. Он идёт прямо к сыну и, положив руку на его лоб, спрашивает:

– Доктор уже был?

– Сейчас будет, – отвечает нянька.

Максимов чем-то взволнован. Он подошёл к Нине и тихо сказал ей: – Нина…

Но, заметив пристальный взгляд няньки, запнулся и посмотрел на картину. На картине нарисованы люди разных возрастов и национальностей. С плодами и цветами в руках они выходят по тропкам на широкую дорогу, которая ведёт к освещенным солнцем горным вершинам.

– Это называется «Дорога к коммунизму»? – спрашивает Максимов.

Нина молча кивает головой и настороженно слушает, что скажет он дальше.

Максимов показывает на картину:

– Этот трактор туда идёт тоже? Он не дойдёт: мал бензиновый бак и велики ведущие шестерёнки.

Нина вспыхивает:

– Тебе не нравится? Ну конечно, тебе бы впереди этих людей пустить разведку. По бокам – сторожевое охранение. Вот сюда посадить артиллерийского наблюдателя… Странно, Степан… это же… аллегория, фантазия…

Максимов, улыбаясь, показывает на свои артиллерийские петлицы:

– Не знаю. Очевидно, моя артиллерия твою аллегорию не понимает… Это беспечные люди возвращаются с пикника домой. – Он видит её взволнованное лицо и успокаивающе, дружески продолжает: – Девочка, не сердись… но таких дорог к коммунизму не бывает.

Он заглядывает ей в лицо, но Нина, отступая и широко открыв глаза, спрашивает:

– Ты… ты тоже сказал, что я девочка?

– Конечно, девчонка, – не отрываясь от шитья, хладнокровно говорит нянька. – Он командир, капитан. Их дело военное. И куда какая дорога идёт, он лучше знает. На это у них план… карты. А ты: коммунизм, коммунизм… А в голове, поди-ка, один ветер.

– Няня! – укоризненно останавливает старуху Максимов.

Женя дипломатично вмешивается:

– Папа, скоро каникулы, и мы устроим у нас весёлую ёлку.

– Очень жаль, что меня на этой ёлке не будет. Через час-полтора я уезжаю в далёкую командировку.

На лице Нины испуг. Лицо няньки настороженно. Женя растеряна. А Саша, прямо глядя отцу в глаза, показывает рукой на карту Финляндии, висящую на стене:

– Папа, неправда! Ты с батарей уходишь туда… на фронт!

Глухо ударяется в окно снежок.

Нянька оборачивается и всплескивает руками:

– Это что же такое? Нет! Людям на свете покоя нету!

Входит доктор Колокольчиков. Отряхиваясь от снега, он говорит:

– Прошу извинения, но во дворе не стихает бой, и к вам пробраться можно только на бронемашине.

Нянька показывает на Сашу:

– Вот, батюшка, у него температура.

– У каждого человека температура.

– У него сто градусов температура, – говорит Женя.

– Это не у каждого, – соглашается доктор. – Они, батюшка, затеяли войну, – объясняет нянька, – скачут по сугробам. Ну, вот где-то он и схватил себе простуду.

– Он схватил простуду или она его схватила, это мы сейчас разберём.

Доктор подходит к Саше, который хмуро стоит возле своих оловянных солдатиков:

– Молодой человек, у тебя что?

Саша показывает на солдат:

– У меня армия.

– Да. Но ты болен.

– Я командир дивизии.

– Следовательно, вы… вы генерал. – Доктор отыскивает Сашин пульс. – Генерал должен лечь в лазарет. У генерала высокая температура.

Он уводит Сашу в его комнату. За ними идёт нянька. Максимов поворачивается к Нине:

– Ты обиделась?

– Ты уезжаешь. Почему ты смеёшься?

– Чтобы ты не плакала.

– Я не буду. Была Монголия. Была Польша… Мы привыкли.

В дверь стучат, и у порога останавливается осыпанный снегом мальчик в пальто, перетянутом ремнём. Он вежливо и с достоинством козыряет капитану Максимову и говорит:

– Меня зовут Тимур. Я комендант снежной крепости. Прошу извинить, если несколько наших снарядов случайно залетело на вашу нейтральную территорию.