Серебро ночи. Секундо. Книга 3 - Татьяна Герцик

– Не обращай на нее внимания, моя красавица. Чего возьмешь с бестолковых девиц?

– А лошадь, между прочим, тоже женского рода, как и я! – мстительно заметила Амирель. – Значит, по-твоему, тоже дура.

– Животные дураками быть не могут, – разумно поправил он ее. – Они живут инстинктами, а не мозгами, которых у тебя явно не хватает. Агфе вообще умница! – и хладнокровно послал лошадь вперед.

Та с ходу рванула в карьер, будто мстя за возведенную на нее напраслину. Амирель, болезненно охнув от встряски, была снова вынуждена плотно прижаться к Ферруну, обессиленно положив голову на его плечо. Он тоскливо вздохнул, но не возразил.

Агфе скакала быстро, но ход у нее был на редкость плавным, и Амирель, немного освоившись, спросила то, что ее давно интриговало:

– Из Терминуса к нам никто не приходил уже давным-давно, несколько сотен лет. А как ты прошел сюда? И с кем?

Пристально оглядывая дорогу и окрестности в поисках возможной засады, Феррун тем не менее ответил подробно:

– Как и было начерчено в старинной карте, прошли мы под горой, по туннелю. Но он был завален старым землетрясением, завалы пришлось разбирать, потому мы и задержались на полгода. Повезло, нам местные жители помогали с той стороны горы, не то мы провозились бы еще невесть сколько. А пришел я с Сильвером и еще с пятью воинами. Они остались ждать возле туннеля, я отправился в столицу, а наткнулся на тебя.

– А кто такой Сильвер? – Амирель никогда не слышала таких имен, поэтому проговорила его с опаской. Может быть, это и не имя вовсе? А обозначение колдуна? Или титул?

Нахмурившись, Феррун отрубил:

– Сильвер – это Сильвер. Сын нашего наместника. Потому и командует постоянно! – и надменно замолчал, вскинув подбородок.

Поняв, что Феррун не хочет говорить о загадочном Сильвере, Амирель попросила:

– Расскажи мне о Терминусе. В наших летописях о нем слишком старые сведения. Что там делается сейчас?

Она не думала, что он выполнит ее просьбу, но он вдруг принялся рассказывать о своей стране, о тяжелой войне, которую ведет Терминус, о наместнике и его сыновьях. И со странной для него нежностью – об Агнесс, которая сумела убежать от заколдованного камня, правда, с его, Ферруна, помощью.

– А где сейчас этот камень? – с трепетом спросила у него Амирель, догадываясь, что это такой же осколок, что и у нее.

Феррун вздохнул.

– Не знаю. Может быть, сгорел при пожаре, а может, и нет. Никто не знает, что с ним стало.

– Как жаль! – Амирель хотела было рассказать ему о своем, но изнутри пришла противящаяся этому волна, и она раздраженно сжала губы. Сколь долго будет продолжаться помыкание ею бездушным камнем?

– Да. Жаль, – впервые согласился он с ней. – Может быть, с ним мы смогли бы выиграть эту безнадежную войну.

– А как он выглядит? – Амирель решила убедиться, что говорит он точно про камень из короны терминских королей.

– Красный, даже кровавый. Он подчиняет себе людей. С его помощью граф Контрарио, у которого я жил, делал себе рабов. Они после ритуала не прекословили ему ни в чем. Но и граф, как говорила Фелиция, тоже подпал под власть колдовского камня и повиновался ему. Но верить ли в то, что граф стал таким из-за камня, не знаю, он всегда был недобрым человеком. Говорили, когда-то он был влюблен в Фелицию, а она в него, так что беспристрастной она быть не может.

Амирель поежилась. Граф подпал под власть камня и повиновался ему? Неужто и ее ждет такая же незавидная участь? Недаром же она стала поступать так, как никогда прежде? И противиться амулету она не может. В душу закралась паника.

– И каким он стал? – спросила, страшась самого худшего.

– Злым и жестоким, – резко ответил Феррун и напрягся. – Правда, он и до камня благонравием не отличался. Но с камнем он живьем бросал людей в колодец в своем замке, крысам на съедение. Я это видел своими глазами. Но был слишком мал, чтобы вмешаться. Сейчас бы я ему этого не позволил. А тогда ничего изменить не мог, да и не пытался. В ту пору я графа Контрарио избегал.

Девушка испуганно охнула, на лбу от страха появилась липкая испарина. Как же ей избавиться от злодейского камня? Она же превратится в злобное чудовище!

Но почему тогда королева Лусия не стала злодейкой? Потому что была законной владелицей амулета? Но ведь он сам выбрал ее, Амирель, сам, она про него даже и не думала!

Феррун твердой рукой придержал ее во время прыжка Агфе через очередную лужу, и Амирель вспомнила о самом важном:

– Ты приехал за помощью? Но какой? Хочешь попросить нашего короля Торрена Первого послать с тобой войска? Но чем вы будете с ним расплачиваться? Золотом? Или драгоценностями?

– Вообще-то мне нужен Секундо, второй осколок магического камня из короны наших королей, – небрежно признался Феррун. – Он должен быть во дворце. Но, если король такой расчетливый, он мне его может и не дать. У вас король что, жадный? – Феррун брезгливо поморщился. Для него самого деньги никакого значения не имели.

Секундо на груди Амирель чуть нагрелся, запрещая говорить о себе. Вздохнув, она покорилась, как обычно.

– Король очень… – она помедлила, не зная, как обозначить свое отношение к Торрену. И решила сделать это одним словом: – Он просто король. Король Северстана.

– И что, ты хорошо его знаешь? – со смешком спросил Феррун. Он был уверен, что она видела короля в лучшем случае на монетах.

Но он ошибся. Коротко вздохнув, она призналась:

– Торрен хотел сделать меня своей любовницей, но я от него сбежала.

Глава третья

Это был шок!

От неожиданности Феррун закашлялся, машинально натянув поводья, отчего Агфе попыталась встать на дыбы. Амирель даже загордилась было собой, но была быстро приведена в чувство глумливым:

– Ты? Королевская любовница? Да на тебя смотреть-то противно! Кожа да кости! Врешь ты все! – И Феррун спесиво задрал нос, показывая, что не верит ей ни на грош.