Серебро ночи. Тетриус. Книга 3 - Татьяна Герцик

Граф уже откровенно издевался, пользуясь своей безнаказанностью. Но Медиатор хладнокровно парировал:

– Кровь Сордидов всем внушает определенные подозрения. У вашего отца они ведь тоже были?

Контрарио покраснел от овладевшей им ярости и потянулся к кинжалу. Но вовремя опомнился. Он не хотел окончательно испортить отношения с братом Фелиции. Он до сих пор не терял надежды ее вернуть.

Медиатор кивнул графу на прощанье и приказал придворным его проводить. Делая это не из следования этикету, а из боязни, что граф вздумает заглянуть в покои племянников, убедиться, что их в самом деле нет.

Выпроводив графа и чуть слышно произнеся ему вслед несколько отнюдь не аристократических проклятий, Медиатор пришел в свои покои и принялся за поиски карты. В те далекие времена, вернувшись еле живым из трудного похода, он убрал ее в потайное отделение секретера в надежде никогда ее больше не доставать. Но ошибся. Никогда еще у наместников Терминуса не было времени труднее и безнадежнее.

Никто из рода Медиаторов не жил спокойно. Но то были стычки либо с аристократией, либо с имгардцами, неприятные, но все-таки не фатальные. Ошибаться было нежелательно, но роковых последствий для страны они не имели.

А вот ему ошибок больше совершать нельзя. Он и так сделал страшную ошибку, связавшись с Зинеллой. Хотя как этого можно было избежать, если на него было наложено заклятье с помощью камня, обладающего неизбывной силой?

Карта на потемневшем от времени пергаменте и три ее копии на плотной, слегка пожелтевшей бумаге, лежали там, куда он их с досадой бросил почти сорок лет назад – в самом углу потайного отделения. Медиатор осторожно расправил подлинник. Углы уже начали осыпаться, названия были видны еле-еле. Сюда бы Ферруна с его запредельно острым зрением. Вдруг на карте есть что-то, чего не заметил ни он, ни переписчики?

Узкая линия, ведущая от Купитуса к столице Северстана, Тринали, петляла по болотам, горам, какой-то неведомой долине, до которой он не дошел, упиралась в голубую реку с пунктирным мостом, которого наверняка давно уж нет, по густому лесу с нарисованными мордами неизвестных в Терминусе зверей, по непонятной изломанной линии, неизвестно что обозначавшей, и, наконец, кончалась возле Северстана и его столицы.

Одолеет ли его сильный мужественный сын этот ненадежный и такой непредсказуемый путь? Чем кончится этот поход? Если бы с ним был Феррун, он бы так не волновался. Но Сильвер прав – ждать Ферруна бесполезно.

Он взял две копии карты, сделанные еще в те далекие годы. Краски яркие, ничего им не сделалось от лежания в темноте все эти годы. Не то, что ему. Он поднял голову и взглянул на портрет жены, его дорогой Оливии. Запечатленная художником незадолго до смерти, она осталась молодой и невероятно красивой. И улыбалась ему также светло и ласково, как улыбалась в те далекие счастливые годы.

Как рано он ее утратил! Сколько слез он тайно пролил, не в силах превозмочь охватившее его черное отчаяние! Ведь только отдаленное сходство Зинеллы с покойной женой заставило его обратить на нее внимание. А уж потом постарался Контрарио.

Медиатор с трудом оторвался от портрета. Ему собственными руками нужно снарядить в путь младшего сына, из которого тот может и не вернуться. Возможно, этот поход продлится не один год. Вполне возможно, Сильвер возвратится на пепелище, если Терминус к тому времени падет.

Но что делать? Нет в жизни легких путей. Неизвестно, будет ли легче ему с Беллатором здесь. Скорее, еще труднее. Имгардцы наступают, их теснит еще более страшный враг. Смертей не избежать. И никто не ведает, сколько их еще будет.

Завернул копии карты каждую по отдельности в тонко выделанную кожу, смазанную специальным составом, делающей ее непромокаемой. Потом спустился в хозяйственные пристройки дворца, где должны были собраться Сильвер с товарищами.

Они в самом деле были там и громко хохотали над воином, обрядившимся в плащ и шапку. Завидев Медиатора, смех прекратился. Все почтительно ему поклонились.

– В горах вам будет не до смеха, – сухо пообещал им наместник, – вы будете рады, что сможете надеть на себя эти вещи. Еще и пожалеете, что на вас всего лишь по одному плащу. Я вам это говорю как очевидец.

Воины переглянулись. Один из них, ясноглазый и насмешливый, задумчиво предложил:

– Может быть, тогда нам стоит взять с собой несколько плащей каждому?

Он предложил это как забавную шутку, но Беллатор распорядился:

– Правильно! Возьмите каждый по два плаща. В них можно будет и спать на голой земле с небольшими, но удобствами. Плащи легкие, ваши кони их вполне увезут.

– А потом что с ними делать? Тащить на себе? – Сильвер не мог понять столь странной заботы брата.

– Они будут на твоих плечах, а не за плечами, поэтому их веса ты не почувствуешь. А если будет и впрямь так холодно, что пар будет превращаться в иней и падать вниз, то ты будешь рад двойной защите от него.

– Ладно, – уныло согласился Сильвер и исподтишка показал кулак насмешнику.

Тот отвернулся, пряча веселую ухмылку.

– Вы все приготовили? – Медиатор осматривал походные мешки сына и его спутников. – Ты предупредил их об опасностях?

– Конечно. Но это все закаленные воины, опасности им не страшны.

Медиатор сокрушенно покачал головой.

– Вы всегда воевали против явного врага, а не против тайного. Опасность может подстерегать за каждым углом, и от этой опасности мечами будет не отбиться. Прошу каждого придирчиво оценить свои силы. Дорога дальняя и трудная, по сути, в никуда. Обратно вернутся не все, а, возможно, вернуться не сможет никто. Если у вас есть хоть малейшее подозрение, что вы не справитесь, оставайтесь. Лучше воевать здесь с явным врагом, чем быть обузой Сильверу в опасном походе.

Воины переглянулись. Несколько человек заколебались, и Медиатор сразу сказал им:

– Вам лучше остаться. Война только начинается. Вполне возможно, что ваш боевой опыт будет гораздо нужнее здесь, чем там.

Колеблющиеся вышли из строя. Беллатор пересчитал оставшихся.

– Без тебя пятеро, Сильвер. Как ты и хотел. Вам стоит перекусить и пораньше лечь спать. Завтра у вас начнется долгий путь в неизвестность. До северной границы Терминуса вам скакать еще дней семь-восемь. Но это будет спокойная дорога. Что будет потом, никто не знает.