Призраки Каллисто - Алексей Евтушенко

– Привет, товарищ космонавт, – сказал он.

– Здравствуйте, Игорь Максимович.

– Ну что, готов испытать нашу лошадку в деле?

– Так точно, готов.

– Ого, – засмеялся Огнев, – что это ты на военный язык перешёл?

– Испытания такого корабля – дело серьёзное, – сказал Олег. – Практически военное.

– Рад, что ты это понимаешь. Значит, слушай. На Землю пока не возвращаешься, будешь испытывать «Россию» дальше, в реальном полёте. Потом дадим тебе время прийти в себя. Завтра докручивайте, что не докрутили, тестируй, что не дотестировали и отдыхайте. А послезавтра жди шаттл. Он доставит Алёхина Ивана Сергеевича и американца Стивена Энзи, астронавта НАСА. Обоих ты знаешь.

– Ещё бы не знать, – подтвердил Олег.

– Отлично. Вы втроём и проведёте испытания. Уточнённая программа будет у Василисы через час, она тебе доложит. Вопросы?

– Да. Разве Стивен проходил подготовку для полётов на МПК «Россия»?

– Не проходил. Но он лучше остальных астронавтов НАСА знаком с нашей техникой, прекрасно знает русский язык и ваш с Алёхиным добрый товарищ, насколько мне известно. Или, возможно, я чего-то не знаю?

– Нет, всё правильно, Стивена Энзи мы любим. В хорошем смысле. Однако необходимой подготовки он не проходил.

– Всё же просто, Олег, чего ты такой нудный? – вздохнул Огнев. – У нас мало времени, поэтому Стивена будете учить непосредственно во время испытаний.

Алёхин – командир, ты – первый пилот и бортинженер, Стивен Энзи – стажёр. Комиссия по приёмке корабля в эксплуатацию – по окончании испытаний. Комиссия, разумеется, удалённая. Я – председатель комиссии и на орбиту к вам не полечу. Да и не пустят меня по здоровью, если бы и захотел. Теперь всё ясно?

– Последний вопрос, – нудным голосом сказал Олег. – Монтажники на этом шаттле спустятся?

– Нет, блин с горчицей, на специальном, – съязвил Огнев. – Как раз монтаж заканчиваем.

Лётчик-космонавт Олег Черней продолжал спокойно глядеть на начальство.

– Конечно, на этом, – вздохнуло начальство. – У нас лишних денег шаттлы гонять туда-сюда нет. Ещё вопросы?

– Никак нет.

– Слава тебе, Господи! Ну, ни пуха, ни пера, космонавт.

– К чёрту!

– И всё-таки ты нудный, – сказал Генеральный директор «Роскосмоса» и быстро отключился.

Вирт-экран погас. Некоторое время Олег бездумно таращился на переборку, затем взял книгу, открыл страницу на закладке и шагнул вместе с Атосом на улицы ночного Бетюна.

Глава шестая

Бабушке Агнешка осмелилась пожаловаться только однажды. Собственно, это и жалобой-то было трудно назвать. Так, проявление минутной слабости. Инстинктивная попытка вызвать к себе сочувствие и услышать слова поддержки. Елена Александровна приехала в Звёздный городок навестить внучку. Был конец московского ноября.

Самый типичный, пробы ставить негде.

Глобальное потепление, которого так панически боялось и ожидало человечество в начале третьего тысячелетия, оказалось не таким страшным. Его медленное наступление (гораздо более медленное, чем обещали пресловутые британские ученые и не только они) влияло на что угодно, но только не на московский ноябрь и декабрь.

Как всегда в это время, небо русской столицы, не верящей ни слезам, ни посулам, а рассчитывающей только на бешеный труд, кураж и твёрдый барыш в собственном кармане, затягивало сплошняком низких облаков. Сквозь эту серую пелену едва просачивался солнечный свет, в котором великий и прекрасный город казался временами всё той же большой вечной и унылой русской деревней с покосившейся церковной колокольней и самогонно-гармошечной тоской по вечерам. И хорошо ещё, когда выпадает снег и перекрывает своим белым чистым покрывалом грязно-серые и серо-охристые тона асфальтовых тротуаров и газонов.

Тогда становится чуточку веселее (в особенности, если снег не тает сразу). Но часто снега нет до второй половины декабря, и москвичам и гостям столицы приходится терпеть это природное безобразие изо всех сил.

А кто-то ещё спрашивает, откуда у русского народа столько терпения. Поживите тут хотя бы одну осень и зиму, тогда узнаете.

Как и все несемейные члены отряда космонавтов, Агнешка жила в казённой однокомнатной квартире гостиничного типа: комната – семнадцать квадратных метров; кухня – шесть; прихожая, объёмом немногим больше обитаемого отсека старого спускаемого аппарата корабля «Союз»; совмещённая душевая с туалетом; балкон. Всё.

– Уютненько, – подвела итог Елена Александровна, быстро осмотрев комнату (стандартные диван, рабочий стол, платяной шкаф, разноцветный южноамериканский коврик из шерсти ламы на полу, яркое фото-постер Крабовидной туманности на стене, рабочее кресло, два стула, оригинальная дизайнерская люстра) и по старой русской привычке направилась прямиком на кухню.

– Есть хочешь? – спросила Агнешка.

– Можно подумать, у тебя кастрюля борща в холодильнике, – хмыкнула бабушка.

– Борща не борща, а тарелку бигоса могу разогреть.

– Да ладно, – не поверила Елена Александровна. – Сама готовила?

– Кто ж ещё? Здесь не умеют готовить настоящий бигос.

– В Москве всё умеют готовить, даже хинкали. Просто места знать надо.

– Что такое хинкали?

– Это… – Елена Александровна неопределённо пошевелила пальцами. – Что-то вроде мантов. Но вкуснее.

– Бабушка!

– Эх, молодёжь, – вздохнула Елена Александровна. – Простейших вещей не знают. Пельмени ела?

– Ну.

– Похоже. Но совсем другое. Хинкали – грузинское блюдо, манты – узбекское.

– Рождённые в СССР, – поставила диагноз Агнешка. – Всё с тобой ясно. Так ты будешь бигос или нет?

– Разве что ложку-другую, – вздохнула бабушка. – Капуста и мясо с копчёностями для меня уже тяжеловато.

– Ничего, – сказала Агнешка. – Под рюмочку Wyborowa отлично пойдёт.

– А ты со мной?

– И я рюмку выпью. В честь нашей встречи. Но не больше. А то завтра к занятиям не допустят.

– Строго у вас. Что, каждое утро медосмотр?

– В обязательном порядке.

– Значит, так надо, – сказала бабушка. – В космос летать – не суженого искать. Хотя, ещё не известно, что труднее.

– Кто спорит. Хотя насчёт жениха я бы поспорила. Их тут – на каждом шагу десяток за грош.

– Я не сказала жениха, – возразила Елена Александровна. – Я сказала – суженого. Это абсолютно разные категории.

– И ты туда же, – сказала Агнешка, ловко накрывая на стол. – Ну какой суженый, ба? Зачем он мне? Я в космос хочу. За тем и приехала. А здесь все смотрят на меня, как на потенциальную жену, если не хуже. Какой-то сплошной, я бы сказала пещерный, сексизм. Нет, я, конечно, слышала, что в России отношение к женщине то ещё, но чтобы настолько!