Запределье - Тимофей Зуев

– Я был против твоего пребывания в городе, но с директором не поспоришь, – отрывисто бросил он и удалился.

Вновь было шесть утра на улице стоял туман, наверное поэтому директор не боялся, что его кто-нибудь увидит, но он всё равно натянул капюшон на голову. Ещё повезло, что к летней футболке был прицеплен капюшон, когда её покупали, Мама ещё сказала

– Ну это дизайн такой. Вот теперь дизайн сделал своё дело, никто ведь не обратит внимания, на мальчишку в оранжевом капюшоне, который идёт и смотрит себе под ноги.

Городок, около которого они остановились, не был большим, Мик вскоре поня, л где у него центр и побрёл туда, сначала он хотел развернуть телефон, который так и оставался завёрнутый в фольгу от пирожка с мясом, который он купил в школе, но потом вспомнил, как мама говорила

– За нами уже давно следят, у каждого в телефоне маячок, все под колпаком. Чувствовалось ему, что за ним будут следить в двойном объёме, и не только следить, его могут поймать.

На пачке листовок, которые ему дал гном, было в двух словах сказано про цирк. Когда Мик подошёл к первому столбу он внезапно вспомнил, что у него нет клея, но перевернув объявление увидел, что на нём имеются полоски, если оторвать верхнюю часть полоски, то нижняя становится липкой, прямо как двусторонний скотч, только ещё более липкий.

Он долго ходил по городу, честно расклеивая все листовки, при этом он вспомнил всяких рекламщиков, которые при случае старались их выкинуть или сунуть пачку одному человеку, но он так не сделает, расклеит всё до конца, правда он не совсем понимал, как такая доисторическая реклама привлечёт людей, ведь сейчас в основном размещают рекламу в интернете. Потом он понял, что находится отнюдь не в последнем цирке мира, если точно этот цирк был известен почти во всём мире. Почти в час дня он вернулся обратно, к этому времени на некотором расстоянии от дома на колёсах, уже стоял огромный шатер, который, до того момента помещался в ведре из под краски.

В шатре и не только в нём происходили тренировки. Мик ужасно хотел есть и хотел найти Эл или директора, что бы попросить либо еды, либо денег на карманные расходы, чтобы пойти и купить еды. Вскоре он увидел директора. Он как осенний ветер носился между всех этих волшебных чудес, успевая подскочить, казалось к каждому, вот он подлетел к Торопыгену

– Выступишь сразу после Эл, – сказал он. Гном покрутил головой, желая сказать, что выступать он не намерен. Директор посмотрел на него одним из своих холодных, но не пронизывающих душу, взглядов, а потом сказал так, будто гном согласился – Так значит подготовь семерых и выступите. На этом разговор окончился, директор полетел дальше, а Мик, пытаясь за ним успеть, влетел в здоровенного силача, который поднимал палку с ещё несколькими людьми на ней. После того, как Мик в него врезался он мог бы с уверенностью предположить, что это не мальчик, а неразумная букашка врезалась в его ногу, на столько, он был крупным. Вскоре он потерял директора из вида, но его поймал за рукав клоун, который на представлении пережёвывал экскаватор.

– А можешь показать пару приёмов? – спросил клоун и скинул клоунскую маску на спину, теперь она болталась на какой-то верёвочке, очень похожей на бельевую. Под маской обнаружился черноволосый мужчина средних лет, вовсе не походивший на волшебника.

– Я Аск, – поздоровался он и протянул руку, Мик пожал её. Пойдём – сказал он и быстро повёл Мика между тех, кто репетировал. Он отвёл его за шатёр, притащил заострённую палку, три ножа и какую-то бутылку. Палку он воткнул метрах в двадцати, может даже дальше, потом насадил на неё бутылку, дном вверх. Быстрым шагом подошел к Мику и сунул ему в руку три ножа – Бросай, – он не попросил, а потребовал, лицо у него в тот момент было такое, как у собачки, которая принесла мячик, а теперь хочет чтобы хозяин снова его кинул.

Мику в тот момент хотелось только того чтобы его оставили в покое и дали наконец поесть, даже не поесть а пожрать, да сейчас он бы съел три тарелки супа и может даже попросил добавки. Поэтому он бросил два первых ножа ушли в стороны от бутылки, но при последнем броске он подумал

– Я же ведь потомок безымянного волшебника, так почему бы мне, не творить волшебство своими руками? Он же ведь поймал нож, значит сможет и бросить, сможет бросить так, что у клоуна экскаватор в желудке переварится. И он бросил, бросил так, что ему даже показалось, что его рука выстрелила ножом, но бросил он не правильно, взялся за ручку, а не за лезвие. На конце ручки имелся металлический набалдашник, он то и расколол бутылку, даже не расколол, а расплескал, как воду. После этого нож воткнулся в землю, а осколки упали рядом. Клоун хлопнул его по плечу и восторженно проговорил

– Я знал, что ты наш, а Эл еще предлагала взять другого.

– Другого, в каком это смысле? – непонимающе спросил Мик, глядя на клоуна как-то расстроено. Клоун задумался, задумался очень на долго, около минуты стоял и теребил себя за подбородок, потом всё таки ответил

– Ну, понимаешь, у безымянного волшебника было несколько детей, а у них тоже несколько и выходит сейчас у него множество потомков, очень много. Ты потомок по линии матери, Эл сначала не хотела тебя брать из-за пьющего отца, но директор меня поддержал и тебя взяли.

После этого разговора он наконец-то нашёл среди этого циркового бедлама Эл и сообщил, что не мешало бы перекусить. Он вообще отказывался поверить, что не ел больше суток, но тем не менее это было так, причём он не испытывал особого голода, но сейчас голод прорезался.

– Я не хотела тебя брать, потому что дети в вашем мире частенько не выдерживают такой жизни и сдаются, – объясняла Эл, когда они пришли к фургончику кухне. Эл попросила его подождать снаружи и вскоре вернулась с тарелкой и маленькой ложечкой. На тарелке лежало нечто, что в прошлой жизни, возможно было пирогом, это можно было определить по форме, а вот по цвету можно было с уверенностью сказать, что это тёмная какашка, очень тёмная. Мик посмотрел на нечто, взял ложечку. Эл казалось даже не заметила, что ему пирожок не приглянулся и она спокойно продолжила говорить