Весенний детектив 2015 (сборник) - Татьяна Полякова

– Привет, Глеб!

Маша села за столик, положив сумочку на соседний стул.

– Здравствуй! – сказал он. – Заказать тебе вина?

– Да, если тебе не трудно.

Глеб подозвал официанта и сделал заказ. Вскоре он принес вино. Сделав пару глотков из мерцающего бокала, Маша приступила к рассказу:

– Три недели назад Айна еще жила в Африке и «никогда не была близка с мужчиной». И даже прошла в муниципалитете обычай укухлолва – обязательную проверку невест на целомудрие. В Африке ее разыскал некий русский фотограф Олег. Он пригласил девушку в Россию, пообещав ей, что она станет фотомоделью. Подкупил ее родителей, чтобы получить их согласие, и так далее.

Глеб смотрел на Машу, слушал ее голос и понимал, что хочет одного – чтобы это мгновение длилось вечно.

– Однако Олег обманул ее, – продолжала Маша. – В Москве он и еще один мужчина по имени Кирабо Пич продали Айну «богатому новому русскому» за большие деньги. Айна стала его любовницей. Этим мужчиной и был депутат Бобышев. Ты чего улыбаешься? – спросила она вдруг.

– Я? – Глеб убрал улыбку с губ. – Тебе показалось. Продолжай.

– Неделю назад, будучи в подпитии, Бобышев сильно избил ее. И тогда Айна, жаждавшая мести, решила применить магическую технику вуду, которой когда-то обучила ее бабушка. Она вылепила из пластилина куклу Бобышева и, читая молитвы, втыкала в нее иголки. Айна уверена, что Бобышев умер из-за нее, и корит себя за это. После смерти Бобышева она все рассказала своему сутенеру Кирабо Пичу… Глеб, ты снова улыбаешься!

– Правда?

– Да.

– Не обращай внимания. Наверное, я слишком много выпил. Вы рассказали Айне, что Бобышев умер от лихорадки Эбола, а не от ее дурацких иголок?

– Да. Кстати, сейчас она в больнице. Анализы показывают, что девушка тоже заражена вирусом Эбола и, по всей вероятности, именно она заразила депутата Бобышева.

Глеб нахмурился.

– Почему она до сих пор жива?

– Не уверена, что правильно все запомнила, но… В общем, врач сказал, что Айна относится к редкой группе людей, у которых в крови есть антитела к возбудителю инфекции. Поэтому лихорадка Эбола протекает у нее в достаточно легкой форме – как простой грипп. Скорей всего, симптомы болезни проявились у нее лишь несколько дней назад, поскольку был инкубационный период… Глеб, ты опять?

– Ты у меня такая умная, – сказал Глеб с улыбкой.

Маша сдвинула брови.

– Глеб, перестань!

– Нет, правда. Я всегда это знал.

– Ты и впрямь выпил слишком много коктейля. Но давай я тебе дорасскажу. Мы нашли Кирабо Пича и хорошенько на него нажали. Ты удивишься! Именно Кирабо Пич толкнул под машину частного детектива Дронова и похитил у него конверт с фотографиями. Ты слушаешь?

– Да.

Глеб неотрывно смотрел на ее лицо. Маша чуть порозовела, но сделала вид, что этого не замечает.

– Дело в том, что Дронов, проследив за депутатом Бобышевым и проведя свое частное расследование, узнал о криминальном бизнесе Кирабо Пича. И пытался шантажировать его. За что и поплатился.

– Отравленной иглой в шею Стасу выстрелил тоже Пич? – уточнил Глеб.

– Да. Он выстрелил этой иголкой из африканской духовой трубки. Но… кажется, ты это и без меня знал.

– А фотограф Олег? – спросил Глеб. – Его вы нашли?

– Да.

– Он правда фотограф?

– Правда. Зовут Олег Лисицын. Делает снимки для географических журналов, а заодно поставляет в Россию девушек из экзотических стран, в которые заносит его работа.

Глеб взял со стола открытую пачку сигарет и оторвал от нее клочок серебристой фольги.

– Из Африки он привез уже восемь девушек, и всех по коммерческим визам, – продолжала рассказывать Маша, глядя на то, как Глеб сворачивает обрывок фольги в серебристую полоску. Затем отпила глоток вина и уточнила: – Что тебе еще рассказать?

– Самое главное. Я не обнаружу у себя в ближайшее время симптомы лихорадки Эбола?

Маша хмыкнула:

– Думаю, что нет. И надеюсь, что никто в городе не обнаружит. Эпидемиологи и карантинные службы отлично знают свою работу.

Глеб свернул серебристую полоску в колечко и закрутил концы.

– Дай-ка руку, – попросил он Машу.

– Что? Зачем?

– Дай – увидишь.

Маша протянула ему правую руку. Глеб аккуратно надел на ее безымянный палец колечко из фольги. Полюбовался и сказал с улыбкой:

– Тебе идет.

Маша взглянула на колечко и неуверенно улыбнулась.

– Да. Но оно мне явно маловато. – Она сняла с пальца колечко и швырнула его на стол. Колечко прокатилось по столешнице и упало на пол, однако Маша этого даже не заметила.

Она допила вино и поднялась из-за стола.

– Мне пора идти, – сказала Маша. – Рада была с тобой увидеться, Глеб. Да, и не указывай в своей статье наши имена. В общем, ты знаешь.

– Да, – отозвался Глеб, – я знаю.

Маша взяла сумочку, кивнула ему на прощанье, повернулась и зашагала прочь. Глеб проводил ее долгим взглядом, потом нагнулся, поднял с пола колечко, протер его об лацкан пиджака и сунул в карман.

– Ничего, – тихо проговорил он. – Все еще наладится.

За широким окном кафе снова громыхнул гром – настоящий, весенний. Непонятно почему, но на душе у Глеба стало светло; грусть, мучившая его много дней подряд, рассеялась и стала невесомой.

Глеб поднял со стола стакан, секунду помедлил, а потом отсалютовал окну и сделал большой глоток. После чего улыбнулся и повторил негромким, но уверенным голосом:

– Все еще наладится. Точно наладится.

Анна Данилова

Гример

1

Маша Астрова трижды выходила на поклон. И каждый раз ее сердце стучало вовсе не потому, что зрители выражали ей свою любовь. Бросая взгляды в переполненный зал провинциального театра, в котором она служила, Маша не видела ничего, кроме цветной ряби, какого-то пестрого волнующегося и шумного моря внизу, за оркестровой ямой, и ей хотелось плакать.

Она все делала как во сне: принимала охапки цветов, выслушивала комплименты тех поклонников, которым удалось проникнуть за кулисы, бежала в гримерку, чтобы поскорее снять с себя все эти тяжелые юбки, тесный парик, смыть с лица густой слой грима, переодеться и поскорее вон из театра.