Всегда говори «всегда» - Татьяна Устинова

К горлу подкатила тошнота, живот скрутило. Ольга прикрыла глаза, и в голове тут же нарисовалась до жути реальная и выпуклая картинка: Чапа, все с тем же скучающим видом, держит за ворот Машку, смотрит на нее своими прозрачными глазами, сплевывает шелуху, достает нож… Она задышала, как рыба на берегу:

– Вы… Вы не посмеете…

Низенький наклонился к ней, обнял за плечи и зашептал прямо в ухо:

– Мальчик у вас, Ольга Михайловна, такой славный. Такой замечательный, домашний мальчик Миша. И девочка, конечно, тоже! Поберегите их, Ольга Михайловна! А теперь бегите, бегите, небось заждалась Машенька-то!

Он наконец выпустил Ольгу, и она, торопясь и спотыкаясь, кинулась в ворота, не оглядываясь.

Детей в тот же вечер забрал свекор. Без них в доме стало совсем пусто, как будто всю жизнь из их прежде уютного теплого и веселого дома вынули, одна видимость осталась. Вещи были на своих местах, и разноцветные чашки по-прежнему стояли в кухне на полке, и покрывало с маками на кровати, и веселые голубые шторы на окнах. Но все краски разом как бы поблекли, и с порога чувствовалось – в доме неладно.

* * *

Ольга разговаривала со свекровью, когда щелкнул замок входной двери. Свекровь отчитывалась за день: Машенька хорошо покушала, в садике ей наказали выучить стихотворение, и они с дедом учили целый вечер, Миша пошел на двор погулять, все нормально, из окна его видно, нет, горло не болит… Трубку детям дать? А зачем? Машенька сейчас в постели уже, а Мишку, что ли, со двора звать?

– Светлана Петровна, по математике у Мишки как? У него там проблемы были. – Ольга высунулась из кухни в прихожую, тихо охнула и прикрыла рот ладошкой. – Извините, я вам перезвоню… Да-да, Стас пришел. Я перезвоню!

Она швырнула трубку и кинулась к мужу.

Стас сгорбившись сидел на пуфике, стягивал ботинок, скривившись, а лицо и куртка – все было в крови. Глаз заплыл, подбородок, нос – сплошное месиво…

Главное – не плакать. Стас ненавидит, когда она пугается и плачет. Плакать сейчас нельзя.

– С-суки… – процедил муж и скинул наконец ботинок.

Что ж она стоит-то? Ольга бросилась к нему через тесную прихожую, обняла. Стас тут же сморщился от боли, цыкнул языком, зашипел, как кот.

– Тихо…

– Больно, Стасенька?

– Ничего, нормально… С-суки… Слава богу, зубы целы, кажется.

Скинул куртку ей на руки, пошел в ванную.

Пока Стас стоял, наклонившись над раковиной, Ольга маялась в дверях с полотенцем наготове. Вода в раковине была вся красная, как будто свеклу мыли.

«Это не свекла, это кровь», – подумала она, тупо уставившись на розовое в раковине. Ольга никогда раньше не видела столько крови.

Потом, подавая ужин, она все косилась на Стаса, ждала, чтобы он заговорил, боялась спрашивать. После того как муж промыл раны и Ольга смазала их перекисью, оказалось, все не так страшно, как выглядело поначалу. Губа была разбита, щека заплыла и почти закрыла глаз, нос распух, но Стас сказал, что, кажется, он не сломан, и в трампункт ехать отказался. Взял из морозилки пакет со льдом, приложил к переносице и сидел так, пока она разогревала мясо.

– Как ты, Стася?

– Ниче, жить буду.

– Тебя убить хотели? – Ольга принялась собирать тарелки. Руки у нее тряслись.

– Хотели бы – убили. А это так… Предупредительный выстрел был…

– В тебя стреляли? !

– Пока нет. Фигура речи.

– Кто это был, Стас?

– Сама знаешь.

Она знала, конечно. Все те же. Они не остановятся и не отстанут, пока не получат то, что хотят.

– Стас, нужно в милицию пойти. В конце концов, милиция должна вмешаться…

Стас вдруг рассмеялся, но тут же схватился за ребра и скривился – смеяться было больно.

– Так вот они и вмешались.

– Кто? – Ольга ничего не понимала. На секунду ей показалось, что муж сошел с ума.

– Менты, кто ж еще?

Стаса остановили, когда он шел с работы. Двое патрульных, и при них капитан. Ждали, наверное, – где это видано, чтобы патрульные с капитаном на дежурство выходили. Капитан стоял в сторонке, сержантик козырнул и потребовал предъявить документы. Стас пошарил по карманам, но паспорта не нашел и вспомнил, что паспорт остался лежать в конторе, в копировальном аппарате. Он ксерил документы, копии взял, а паспорт вынуть из ксерокса забыл. Стас пытался было объяснить это ментам – ну забыл, мол, ребята, извиняйте. Контора – вот она, за углом, давайте сходим, я вам все предъявлю. Но ребята не хотели никуда идти. Напротив, сообщили Стасу, что он до смешного похож на преступника, который ограбил инкассаторскую машину в соседней области и сейчас в розыске. Так что мы вас, гражданин, задерживаем до выяснения, пройдемте. Стасу бы помолчать, но, видно, напряжение последнего месяца сказалось, и он уперся: не пойду я никуда, вот вам телефон, звоните жене. Она привезет документы.

Сержантик поглядел на капитана, тот кивнул, и Стас получил крепкий удар под дых. Упал, скорчившись, на асфальт и тут же получил ногой в челюсть, после чего, на свое счастье, отключился.

В обезьяннике его продержали часа три, потом отпустили. Видно, получили указание припугнуть, но не увечить. Выпуская его, капитан посоветовал: «Не будь дураком, парень. В другой раз так легко не отделаешься». И про предупредительный выстрел сказал.

…Потом Стас лежал в спальне, закинув руки за голову, и глядел в потолок. Жена сидела рядом, щелкала выключателем торшера. Щелк. Свет в лицо. Щелк – темнота. И снова. И снова.

– Прекрати, – Стас перевернулся на бок, – и так тошно!

Ольга кивнула, оставила в покое торшер, всхлипнула. Ну вот, опять сейчас затянет: «Стасенька, может, заплатить кому-нибудь, может, что-то сделать? .. »

А что тут сделаешь? У нас ведь главный тот, у кого сила. А сила – у Кольки. И заплатить некому, потому что они сволочи, не берет никто. Видать, указание получили…

– Стасенька, а может, черт с ним, пойдем к этому Кольке, скажем, что мы согласны, – сказала Ольга. – Ну, не пропадать же совсем!