Неразрезанные страницы - Татьяна Устинова

Она засмеялась еще звонче.

В это время у него за плечом характерно чавкнул фотоаппарат. Алекс оглянулся – вспышка полыхнула ему в лицо – и зажмурился.

– Фиечка, улыбочку!

– Вот ч-ч-ерт! – Лицо у девушки вдруг стянулось в гримасу, она молниеносно вскинула руку с Алексовой книжкой и загородилась ею, как щитом. – Вот черт, достали уже! ..

Алекс ничего не понимал.

Водитель как-то ловко и незаметно влез между ним и человеком с фотоаппаратом.

– Поедемте, Александр Павлович?

– Фия, можно автограф? Распишитесь мне вот здесь! А я всем ребятам покажу!

Рядом щелкнул еще один аппарат, кажется в телефоне, и люди стали притормаживать, коситься и – Алекс видел краем глаза! – полезли за мобильниками.

– Фия, а мне? Мне тоже автограф!

У девушки со странным именем было такое лицо, как будто в безмятежном и теплом море она с разгону вплыла в стаю медуз.

– Я не даю автографов! И не надо меня снимать! Уберите камеру! Кому говорю, ну! ..

Вокруг них уже собралась небольшая толпишка, и так как девушка почти кричала, народ все прибывал. Теперь телефоны щелкали со всех сторон.

– Сволочи, какие сволочи! ..

Александр Шан-Гирей – писатель Алекс Лорер – искренне считал себя растяпой и разиней, но совершенно точно был человеком наблюдательным! .. И голову мог дать на отсечение, что, если бы девушка не кричала, не металась и не закрывалась руками, сумочкой, книгой и полой коротенькой белой шубейки, ничего бы не было! ..

То есть совсем ничего!

– Александр Павлович? ..

– Фия, а вы на коньках в следующий раз опять покатитесь? С Федорчуком или с Бурановым? !

– А правда, что вместо вас дублерша снимается?

– Фия, а мне автограф!

– Паш, глянь, это Маша Распутина, да? Или как ее, я забыла! .. Ой, а вы на себя совсем не похожи в телевизоре! ..

– Фия, а вы Максима Галкина знаете?

– Фия, распишитесь мне на животе, слабо? !

Девушка все билась, как птица, пойманная в силки, люди тыкали в нее телефонами, бумажками, открытками, фломастерами и газетами, а водитель все теснил и теснил Алекса из толпы, и тогда Фия за него схватилась.

Алекс чуть не упал.

– Бежим! – выпалила она. Глаза у нее были круглые и горели. – Скорей! Надо же, какие сволочи! Теперь не отстанут! ..

И они побежали.

Впрочем, бежать было недалече – до неторопливо крутящихся дверей и на улицу, под отвесный, колышущийся мартовский снег. Водитель с саквояжем поспешал за ними. Люди оглядывались встревоженно, не понимая, почему они так мчатся.

Теперь никому не приходит в голову, что в аэропорту люди бегут, потому что опаздывают! .. Если бегут, значит, опять… беда.

Нужно спасаться.

На улице Алекс мгновенно пришел в себя. Девушка со странным именем тряслась мелкой дрожью, вцепившись обеими руками в его локоть.

– У-уф! – выдохнул водитель и покрутил головой. – Вон машина, Александр Павлович. Пойдемте? ..

– Подвезите меня, – стуча зубами, попросила девушка. – Вы же видите, что творится! Нет, ну какие сволочи! ..

Водитель распахнул заднюю дверь длинной представительской машины – Анна Иосифовна любила все «настоящее» и терпеть не могла «подделок», вот за «настоящими» писателями и ухаживала по-настоящему!

Девушка изящно пробралась внутрь и упала на сиденье, словно в изнеможении.

Алекс переглянулся с водителем, опускавшим в багажник его саквояж, и пожал плечами. Помедлил и сел рядом с ней.

Дверь захлопнулась. «Мерседес» поехал.

– Ну, а вы? – как ни в чем не бывало, спросила девушка. – Дадите мне автограф?

Порывшись в сумочке, достала зеркальце и изучила свое отражение.

– Нет, ну вы подумайте! Я после перелета, без грима, вся никакая, а они все равно лезут! – Она фыркнула и кинула зеркальце обратно. – Ну никакого понятия нету у людей, никакой тактики! ..

– Такта, – машинально поправил Алекс.

Девушка не обратила на это никакого внимания.

– А вы меня так и не узнали, да? Да ничего, ничего, я же понимаю! Писатель, мировая знаменитость, и потом, вы же в Европе живете, да?

– Я живу в Москве.

Приятно, конечно, когда тебя почитают знаменитостью, да еще мировой, и мужскому самолюбию льстит очень, но все-таки кто она такая? .. Из-за чего весь сыр-бор? С погоней, папарацци и сценой из кинофильма «Телохранитель»? ..

– Третья фабрика, – сказала девушка, откинулась на сиденье и приготовилась наблюдать за его реакцией. – Я Анфия. Корсаков хотел, чтоб была Анфисой, но мне не понравилось, больно просто. А звезда должна быть недоступной, как говорится! Народной, но недоступной! Как Пугачева.

В последнюю секунду Алекс поймал себя за хвост и не спросил: вы Пугачева? ..

Впрочем, тебе же объяснили, что она – Анфия. То есть не Пугачева.

Пугачеву зовут не Анфия, это он знал совершенно точно.

Итак, она все объяснила, а он ничего не понял. Как обычно.

– Вы… артистка?

– С третьей фабрики, говорю же! Ну, вот Кыся, Мигель Санчес, Каро, Вован – мы все оттуда.

Они все с фабрики, с некоторой жалостью к себе подумал Алекс, да еще с третьей! .. И что нам это дает? ..

– Мной Корсаков занимался, а потом мы поссорились. Я в группе «Барбариски» была, а потом Симона Перегуда выпендриваться против меня начала, и я в сольники пошла! Мы с Вованом в «Достоянии республики» на Первом канале пели «Опустела без тебя земля». Неужели не слышали? !

Алексу показалось, что девушка сейчас затянет «Опустела без тебя земля», дабы напомнить ему, как это было, и, чтобы этого не случилось, он сказал: «Конечно же, теперь вспомнил» – и попросил у нее извинения за то, что не мог вспомнить так долго.

– Нет, ну какие сволочи, да? У вас поклонники такие же сволочи?

Алекс сказал, что его поклонники не сволочи.

– Да ладно! – Фия махнула рукой. – Такого быть не может! И ведь все лезут, лезут, и все им надо знать, понимаете? Где была, с кем спала, что пила и, главное, сколько! .. А я только с самолета! Даже накраситься как следует не успела! А меня нельзя фотографировать, когда я не накрашенная, как говорится! ..