Селфи с судьбой - Татьяна Устинова

– Например, – продолжал профессор Субботин, как ни в чём не бывало. – Известно, что на китайского императора смотреть нельзя, за это голова с плеч. Но нужно установить размер носа китайского императора. Как это сделать? Можно провести теоретическое исследование – опросить миллиард китайцев и задать вопрос, как они себе представляют нос императора. Потом полученные данные обработать и усреднить. Мы получим некую довольно точную величину. Но, видите ли, в чём дело, эта величина – довольно и даже весьма точная, прошу заметить – никакого отношения к реальному носу императора иметь не будет. Этот пример в своё время придумал Дик Фейнман.

– Мы о детективах говорили, – напомнила она.

– Что вы хотите сказать? – подумав, спросил Николай Иванович.

– Ничего особенного. Только то, что, опросив сто человек, вы получите некое представление о событии или явлении, и оно будет совершенно определённым, но очень далёким от реальности. Сто человек скажут вам, что детективы плохи, вы поверите, а потом случайно прочитаете один, и он окажется хорош. Примерно так.

– Ты читаешь детективы? !

– Или пятьдесят человек скажут вам, что алкоголик Петрович не мог убить некую даму, а ещё пятьдесят скажут, что именно он и убил. И что тогда делать? Где искать истину?

Николай Иванович вышагивал рядом и щурился на пруд, сверкавший нестерпимым холодным блеском.

– Видимо, – выговорил он неторопливо, – придётся опросить ещё двести или пятьсот человек, чтобы установить истину.

– Секундочку, – перебил профессор Субботин. – Надо не просто опросить, а добраться до того конкретного, который видел или помнит то, чего не видели или не помнят другие. И вот тогда делать выводы! Иначе у нас получится нос китайского императора!

– Вы писатель? – вдруг спросил Николай Иванович. – Детективы сочиняете?

– Я пишу поэмы, – по привычке соврал Илья. – В прозе.

– Ты опять врёшь!

– Ты же никогда не читала моих поэм. – Илья повернулся и шёл теперь спиной вперёд, лицом к Ангелу. – Откуда ты знаешь, пишу я их или не пишу?

– А… мы далеко направляемся? – Николай Иванович огляделся по сторонам. – Сейчас откроют ресторан, самое обеденное время. Может, имеет смысл пообедать?

– Я хочу нагулять аппетит, – сказал Илья. – И направляюсь в магазин «Народный промысел». А вы меня провожаете.

– Я там ещё ни разу не был, хотя любопытство, конечно, адское. Место преступления как-никак! Но мне совестно тревожить Зою Семёновну…

– Какие старомодные слова вы говорите, – Илья покачал головой. – Совестно тревожить! .. Таких слов сейчас никто не знает и не употребляет.

– Скажи ещё про современную молодёжь, Интернет и бездуховность! .. – скривилась поэтесса.

– Ну, некоторых из нас Интернет совершенно не интересует, правда?

Она исподлобья посмотрела на него.

– А других интересует, – продолжал он как ни в чём не бывало и кивком показал куда-то. Николай Иванович посмотрел и засмеялся.

Прямо по курсу возле кирпичной стены – по виду старинной – молодой человек фотографировал девушку, предполагаемую дочку Лилии Петровны. Девушка откидывала волосы, так и сяк поводила головой, потом вытянула вверх руку, согнула в колене ногу, изогнулась и неторопливо повернула к нему сияющее лицо.

– Во-во-во, – говорил Ванечка, – ещё разок. Тянись, тянись!

– Слушай, а где наша палка для селфи? – спросила она.

Молодой человек огляделся, словно ища палку для селфи поблизости.

– В номере осталась.

– Надо было взять, – огорчилась девушка, – волосы бы развевались красиво! ..

Перестав изгибаться, она немедленно достала из кармана телефон и уткнулась в него. Молодой человек тоже смотрел в мобильник.

– А от палки развеваются волосы? – спросил Николай Иванович у Ангела. – Вы не знаете?

– Развеваются, – мрачно сказала Ангел и тряхнула дредами. – Для этого к ней приделывают вентилятор.

– Я Фрэда репостнул, – сообщил молодой человек, не поднимая глаз от телефона. – Фотки с завтрака – пятнадцать лайков, прикинь?

– А с экскурсии?

– Пока семь всего.

Девушка скорчила смешную гримаску и тут только заметила надвигавшуюся группу тяжеловесов.

– Хэлло! – весело сказала она. – Давайте вместе сфоткаемся для инстаграмма. Ванечка, сфоткай нас!

– Омайгадабл! – завопил молодой человек. – Забыл совсем!

– Ты что?

– Я дедлайн профакапил! Мне в час нужно было с чуваком связаться, он в Бейрут летит! Помнишь, который мудборд своего дизайн-проекта представлял? Ну, когда мы на стрелку ездили в антикафе?

– В какое?

– Где брифовали насчет стартапа широкополосного стриминга! Ты что, забыла? Ты ещё сказала, что он тру, этот чувак!

– Помню, – просияла Лилечка. – А чего он в Бейрут летит? Живёт там?

– Никто не живёт в Бейруте, зая. Там все дела делают, и я тоже делаю.

– Сфоткай нас, Ванечка! А то как будто мы в этой дыре одни! А тут ещё люди, прикольные!

И она улыбнулась мрачной поэтессе, благостному Николаю Ивановичу и внимательному профессору.

– Давайте вот так вставайте! Ванечка, почему ты палку для селфи не взял? ! Мы все вместе в кадр не лезем!

– Дай я сам! ..

Они шутливо препирались, остальные ждали. Когда наконец с селфи было покончено, Ванечка водрузил на нос тёмные очки и сказал, что нужно ещё сфотографироваться возле колокольни.

– Для инстаграмма, – сказал он так, как говорят: это нужно для дела.

Они перешли дорогу и двинули к колокольне.

Лилечка смотрела в телефон и время от времени спотыкалась, Илья поддерживал её под локоть. Молодой человек рассказывал, что не может жить без тёмных очков – вот не может, и всё тут.

– У меня «рэйбенов» штук пятнадцать, и все разные, даже коллекционные есть, как из «Джеймса Бонда», там Шон Коннери в таких. Я когда их в инстаграмм выложил, лайков сто пятьдесят набрал! У меня много разных очков! «Бугатти», «шопарды». «Диоры» есть, Лилечка дарила, но «диоры» – это так, гламурненько, не очень тру.