Летний детектив для отличного отдыха - Татьяна Полякова

– Да, но…

– С чего вы взяли, что ваши украшения пропали вчера? Они могли пропасть неделю назад.

– А вот и не могли! – торжествующе закричала Тереза Васильевна, и Плетневу показалось, что она сейчас покажет ему фигу. – Неделю назад я в город ездила, и все драгоценности были на месте!

– На чем вы ездили в город?

– Как? !

Глядя ей в лоб, очень медленно Плетнев повторил вопрос.

– На машине, конечно! Не на электричке же! .. – фыркнула Тереза Васильевна.

– Где ваша машина?

– Меня привез водитель, – сообщила Тереза Васильевна тем же тоном, в котором явственно слышалось: накося выкуси! – Или вы думаете, я сама должна править, как кучер? !

– Значит, неделю назад все было на месте, а сегодня вы обнаружили пропажу?

– А вчера, – подхватила Тереза Васильевна, – у меня убиралась Любка! Вот вам и вся история, дорогой товарищ сыщик! Или кто вы там? И я этого дела так не оставлю! Она все-о-о вернет, все-о-о! Я в Газпроме работаю, у меня связи! Да я ее… посажу! Жулики кругом, одно бандитье! А я еще ей платила как порядочной, мальчишку конфетами угощала! Попомнит она мои конфеты! ..

Тут на крыльцо, зевая и почесываясь, выступил из дома патлатый пацан, очень худой и очень белый. Плетнев невольно посмотрел на свой живот, такой же белый, как у пацана.

Если тебе некогда отдыхать, с нежной заботой говорила ему Маринка, давай я запишу тебя в солярий! .. Ну, посмотри, это же ужасно! А вдруг нас куда-нибудь пригласят на солнышко, а ты такой… страшный.

И они оба смеялись. Ну, что делать? .. Отдыхать некогда и загорать некогда, вот и страшный.

– Вы че тут? – спросил пацан и зевнул во весь рот. – Ма, а ветчины нет, что ли?

– Маратик, у нас беда! Горе у нас, Маратик, солнышко! У бабушки все украли!

– Как – все? – поразился Маратик и оглянулся в дом, как бы проверяя, что именно там осталось. – Совсем все? !

– Да нет, не пугайся, драгоценности из шкатулочки… Все, что там было! И еще телефоны, и мой, и бабушкин.

– Е-мое! – подумав, сказал пацан. – Непруха. Здрасти.

– Привет, – поздоровался Плетнев.

– Вы из дома Прохора Петровича?

– Маратка, привет! – закричала с лавочки фигуристая Женька. – Ты все самое интересное продрых!

Тут пацан весь покраснел, бледная кожица пошла пятнами, схватил себя за трусы, потом отпустил их и умчался в дом. Там что-то загрохотало, как будто он опрокинул платяной шкаф.

Тереза Васильевна поджала губы и взглянула на Женьку, как будто впервые увидела.

– Шла бы ты к себе, Женя. Тут тебе не представление в театре.

– А по-моему, очень даже похоже! – поднимаясь, заявила девица и пошла, покачивая бедрами, потом обернулась и сказала Плетневу нежно: – А вы к нам заходите! Заходите, у нас весе-ло-о-о! В карты сыграем!

– Распущенность какая, – так, чтоб девица слышала, сказала Плетневу Тереза Васильевна, как будто предостерегая. – Да и понятно, воспитания нет никакого! Одно слово, деревня! Я бы ни за что не разрешила Маратику с ней общаться, но ведь он здесь совершенно, совершенно без компании! Вот и приходится терпеть! Я не возражаю, когда она заходит, но есть же приличия…

Тут опять вывалился пацан в шортах, футболке с черепами и молниями и кепке козырьком назад, вид независимый.

– Ба, я завтракать хочу, – начал он с ходу, но тут обнаружил Женькины бедра, уже почти скрывшиеся за калиткой, и моментально весь задор с него слетел.

Плетневу даже жалко его стало.

– Конечно, Маратик, сейчас все, все будет, только бабушке надо в отделение собираться, заявление на Любку писать… Но сейчас, сейчас…

– А чего Любка поперла? !

– Марат, это тебя не касается, – подала голос его мать. Она нашла ключ и теперь зачем-то поворачивала его в замке туда-сюда. Ключ поворачивался с трудом, видно было, что пользуются им редко. – Это взрослые дела, не очень приятные.

– А я маленький, да? !

– Чего тебе, кашки или омлетик?

– Да ничего мне не надо!

– Маратик, ты же сказал, что завтракать хочешь! Бабушка так обрадовалась! Ты мало кушаешь! Совсем не кушает, – вдруг повернувшись, пожаловалась она Плетневу плаксиво.

– Здоровее будет, – задумчиво сказал он. – Потом не придется худеть… у французских докторов.

Нэлли Лордкипанидзе захохотала – между прочим, он уже заметил, что смеется она всегда с удовольствием и от души.

Маратик, окончательно раздумав завтракать, подбрасывал и ловил телефон и на бабушкины причитания не обращал никакого внимания, дочь Регина все ковырялась с замком, потом Тереза Васильевна удалилась в дом, велев Плетневу «подъезжать через пятнадцать минут».

Вместе с Нэлли они вышли на улицу, и она еще повернулась, чтобы накинуть крючок. Плетнев подождал.

– Как теперь ее спасать?

– Кого? – не понял Плетнев.

Нэлли вздохнула.

– Любу. Как-то же надо ее спасать! .. Тереза Васильевна человек… сложный. С ней лучше не связываться. Раз уж она взяла в голову, что Люба виновата, значит, Любе несдобровать.

– Н-да, – неопределенно заметил Плетнев. – А кем она трудится в Газпроме, не знаете?

Нэлли пожала плечами.

– Да вы поймите, – произнес Плетнев с досадой, – это все ерунда. Когда именно пропали кольца-серьги, никто толком сказать не может. То ли вчера, то ли в пятницу. А может, в среду. Двери у них не запираются, как и у всех. Они сами толком не знают, где ключи! Эта… дочь…

– Регина, – подсказала Нэлли.

– Дочь Регина долго не могла их найти, а когда нашла, оказалось, что замок почти не работает. Вы же видели! У меня в доме тоже замок плохо работает, им очень редко пользовались. Кто угодно мог зайти и взять из коробочки то, что там лежало. В любой момент. – Тут он вспомнил, что хотел спросить: – А внук Маратик у вас бывает?

Нэлли удивилась:

– У нас с мамой? Нет, никогда. Они вообще к нам не заходят, ни Тереза Васильевна, ни Регина. Они считают нас странными. А Тереза Васильевна, – тут она улыбнулась, – не одобряет странных людей. Она же в Газпроме работает. А там все приличные.