Зовите меня Джо - Пол Андерсон

Реймонт подвел Линдгрен к столику, стоявшему в уютном, озаренном свечами кабинете на двоих, и заказал водку и пиво.

Линдгрен пила наравне с Реймонтом, хотя явно не имела большого опыта, да и весовая категория у нее была другая. Еда, поданная после аперитива, оказалась обильной даже по скандинавским стандартам, и под нее было выпито изрядное количество вина, а после – еще и коньяк. Линдгрен болтала без умолку. Реймонт не прерывал ее.

А она рассказывала о своем доме, что стоял неподалеку от Троттингхольма, и окружающие сады и парки как бы принадлежали Ингрид, о солнечных зайчиках на вощеном паркете и столовом серебре, что передается в их семье из поколения в поколение, о шлюпке на озере с парусом, надутым ветром, свежим ветром, который трепал ее волосы, об отце с трубкой в зубах, и он поворачивает румпель… О зимних ненастьях и о чудесном теплом празднике посреди жестокой зимы – Рождестве, о коротких светлых летних ночах, о факелах, что зажигают в канун Дня святого Иоанна в память о тех огнях, что приветствовали возвращение Бальдра из подземного царства [10 - Бальдр – в древнескандинавской мифологии бог солнца и света, сын Одина и Фригг. Слепой бог Хед убил его прутом из омелы – единственной вещью, на которой не было заклятия Фригг. Но верховные боги вызволили Бальдра из подземного царства и вернули на землю. ], о прогулке под дождем с первым возлюбленным, о том, какой тогда был дивный прохладный воздух, как чудно пахло сиренью… О путешествиях по Земле – пирамидах, Парфеноне, Париже – какой он на закате с вершины Монпарнаса… о Тадж-Махале, Ангкор-Вате, Кремле, Мосте Золотых Ворот, а еще о Фудзияме, Большом каньоне, водопаде Виктория, Большом Барьерном рифе…

О том, сколько было в родном доме любви и счастья, но какая там при этом царила строгость и даже чопорность в присутствии гостей, о музыке, которой была наполнена ее жизнь, – прежде всего о Моцарте… О замечательной школе, где она училась и где учителя и одноклассники открывали ей как бы новую вселенную, об Академии, где ей поначалу пришлось так трудно, что и представить было невозможно, и о том, как она радовалась, когда все стало получаться… О полетах в космос, на другие планеты… о том, как она стояла в снегах Титана, а над ее головой проплывал Сатурн, очаровавший ее своей красотой, и о том, что она всегда-всегда мечтала вернуться к доброму миру, его людям, его радостям и святостям… Да, да, конечно, тут хватало проблем, тут было много жестокости, но ведь все эти проблемы можно было бы со временем решить с помощью разума и доброй воли, и было так радостно верить в это – это была некая новая религия, призванная улучшить мир, довести его до совершенства – конечной цели… Ну а пока это было не так, она должна была стараться делать все для того, чтобы человечество двигалось по пути добра.

Но при этом она вовсе не синий чулок, пусть он так не думает. Порой ей кажется, что она, наоборот, ведет слишком свободный образ жизни. Но зла при этом никому не делает, как ей кажется. Она живет большими надеждами и высокими целями.

Реймонт налил Линдгрен последнюю чашечку кофе. Официант не торопился нести счет. Похоже, деньги его мало интересовали.

За время ужина пара как-то незаметно перешла на «ты».

– Надеюсь, – сказал Реймонт, – несмотря на некоторые досадные мелочи, ты все-таки сочтешь день удачным?

Ингрид в упор посмотрела на него ясными синими глазами. Голос ее немного дрожал.

– Сочту, – сказала она решительно. – И сделаю все для этого. И позвонила я тебе не просто так. Помнишь, во время тренировок я убедила тебя приехать сюда перед отлетом?

Реймонт закурил сигару. В космосе курить будет нельзя, чтобы не перегружать системы очистки воздуха. Сегодня еще можно было себе позволить эту роскошь.

Ингрид наклонилась и накрыла руку Реймонта своей.

– Я думала о будущем, – сказала она. – Двадцать пять мужчин и двадцать пять женщин. Пять лет в металлической скорлупе. И еще пять, если мы сразу вернемся. Это большой кусок жизни, как ни крути.

Реймонт кивнул.

– А ведь мы наверняка задержимся для проведения исследований, – продолжала она. – Если третья планета окажется пригодной для жизни, мы вообще останемся там навсегда, станем там жить, обзаведемся детьми. Хочешь не хочешь, а придется создавать семьи.

Негромко – может быть, для того, чтобы не прозвучало грубо, Реймонт спросил:

– Так ты думаешь, из нас с тобой получится парочка?

– Да, – твердо, решительно заявила Линдгрен. – Может быть, я веду себя нескромно… но, видишь ли, в первые недели полета я буду жутко занята и у меня не будет времени на всякие там нюансы и ритуалы ухаживания. Может запросто выйти, что мне ничего такого не захочется. А думать о будущем и готовиться к нему нужно. Что я и делаю.

Реймонт поднес к губам руку Ингрид.

– Это большая честь для меня, Ингрид. Но… мы такие разные.

– Наверное, потому меня так тянет к тебе. – Она коснулась кончиками пальцев его губ, погладила щеку. – Я хочу узнать тебя поближе, Карл… Ты настоящий мужчина. Таких, как ты, я никогда не встречала.

Наконец появился официант. Реймонт расплатился. Только сейчас Ингрид впервые заметила, что он немного волнуется. Рука его, когда он гасил сигару, едва заметно дрожала.

Не поднимая глаз, Реймонт сообщил:

– Я остановился в гостинице на Тиска Бринкен. Там не слишком шикарно, предупреждаю.

– Мне все равно, – шепнула Ингрид. – Думаю, я этого не замечу.

Глава 2

С борта одного из челноков, доставлявших членов команды на «Леонору Кристин», открывался вид на корабль, похожий на серебристый клинок, острие которого было нацелено на звезды.

Внешние бортовые конструкции не портили, а как бы, наоборот, украшали причудливым орнаментом стройный конический силуэт корабля – люки и шлюзы, системы сенсорных датчиков, камеры для двух катеров, предназначенных для высадки десантов, паутина батарей системы Буссарда, которые сейчас, правда, были убраны. Основание конуса было довольно-таки массивным – там располагался реактор, помимо всего прочего, но его объемность скрадывалась общей длиной «Леоноры Кристин».

Нос корабля венчала конструкция, напоминавшая каркас плетеной корзины. По окружности располагались восемь ажурных цилиндров, вытянутых в направлении кормы – трубы акселераторов, направлявших поток энергии назад при движении корабля с межпланетной скоростью. В «корзине» находились система управления и источник энергии.