Прогулки по лунным дорогам - Лин Яровой

Тогда я могу летать…

Острое любопытство пронзило меня до самых пяток. Был лишь один способ проверить – оттолкнуться от каменного края крыши и рухнуть вниз, доверившись восходящим потокам воздуха. Я неуверенно смотрел на собственные ноги, представляя, как они с нарастающей скоростью приближаются к асфальту. В ушах свистит ветер, окна многоэтажек сливаются в размытую ленту. Что произойдет дальше? Взлёт к небесам? Перелом позвоночника? Или и то, и другое, но в обратной последовательности?

Что-то внутри меня шептало, уговаривая прыгнуть. Это ведь так просто. Раз. И всё. Никаких сомнений, никаких переживаний. Не надо бесцельно колесить по стране, не надо думать о том, где найти ночлег в плохую погоду. Все проблемы можно решить прямо сейчас. Нужно лишь слегка оттолкнуться…

– Так, стоп! – опомнился я и тряхнул головой, отгоняя дурные мысли.

На всякий случай слез с каменного бортика и отошёл подальше от края. Стало страшно. На секунду я и вправду был готов спрыгнуть. Даже сейчас какая-то часть меня умоляла подойти обратно. Взглянуть вниз. Закрыть глаза. Расправить руки…

Чёрт! Что со мной происходит?

В груди словно раскрылась бездонная пропасть, которая затягивала в себя счастливые воспоминания и размывала яркие краски. Внутренняя пустота убивала желание что-либо делать. Хотелось лечь обратно на мокрый спальник, закрыть глаза и забыть обо всём на свете. Замерзнуть на этой крыше и никуда больше не ехать.

Срочно нужен был собеседник, который разогнал бы серую тучу, нависшую надо мной.

– Мириам, ты здесь? – обратился я в пустоту. Девушка не появилась.

Я устало закатил глаза.

– Мириам, неужели ты будешь обижаться как девочка? Ты ведь всё понимаешь…

По телу прошла сильная чувственная волна – смесь раздражения, ненависти и презрения. Я усмехнулся. Такой внезапный наплыв эмоций был самым элементарным способом общения с подругой; мы использовали его в первые месяцы, когда Мэри лишь начинала переходить в реальность.

Конкретно этот посыл означал, что меня только что отправили на хер.

– Отлично поговорили!

Я приложил два пальца к виску и отсалютовал в пустоту. Катись ты к чёрту, Мириам. Не хочешь разговаривать, и не надо. Без тебя разберусь.

В просветах многоэтажек наконец появилось солнце. Его лучи разогнали утреннюю сырость. Я сел на каменный выступ и достал из рюкзака шоколадный батончик. Листая атлас дорог, неторопливо позавтракал, смакуя каждый кусочек. К сожалению, голод никуда не делся. Я чувствовал, как желудок упрямо требует добавки, но больше еды с собой не было.

Дождавшись, пока просушатся вещи, начал собираться в дорогу. Сегодня в планах было добраться до Новосибирска. Я не имел ни малейшего представления о том, где именно буду ночевать, но, как говорил великий писатель: «Лучший план – это хорошая импровизация».

Или наоборот?

Так или иначе, рюкзак собран, и я готов продолжить своё авантюрное путешествие. Но прежде…

Прежде я должен поговорить с одной знакомой кошкой.

Сев на бетон, вытянул ноги, подложил рюкзак под спину и, глубоко вдохнув, закрыл глаза.

* * *

Гигантские книжные стеллажи выстроились бескрайними стенами. Они уходили вверх под своды древней библиотеки. Сколько я не задирал голову, приходя каждый раз, никогда не мог разглядеть, где же они кончаются. Можно было только догадываться, какие сокровенные знания хранятся в фолиантах, собранных в этом храме.

Здесь царили тишина и полумрак.

В дали между стеллажей горел слабый огонёк. Я знал – советница там. Вопрос лишь в том, примет ли она меня сегодня?

Глубоко выдохнув, неуверенно сделал первый шаг в сторону огонька и остановился. Шагнул снова. Свет не отдалился. Это хороший знак. Уже немного смелее, я прошёл пару метров и, наконец, успокоился, поняв, что Минерва согласна встретиться со мной. Через пару минут я увидел вдалеке очертания массивного письменного стола, на котором горел трехглавый канделябр. Рядом, словно сошедшая с египетского иероглифа, неподвижно сидела сиамская кошка.

Резной стул из чёрного дерева сам собой отодвинулся, приглашая меня присесть. Я выполнил просьбу. Аккуратно, по-школьному, положил руки на зелёное сукно стола.

– Здравствуй, Минерва.

Легкий ветер колыхнул пламя свечей в знак приветствия.

– За последнее время у меня скопилась куча вопросов, – начал я. – Но больше всего меня беспокоит один. Прошу, Минерва, скажи: какие цели преследует Мириам Ларейн де Рев?

Кошка сидела неподвижно ещё пару секунд. Затем, ловко соскочив со стола, скрылась в темноте коридора.

Я ждал. Через минуту она беззвучно запрыгнула обратно и замерла в той же позе, неотрывно глядя в одну точку у меня за спиной.

Я опустил глаза. Передо мной лежала раскрытая книга. Текст расплывался, буквы плясали, но один абзац оставался неподвижным:

«Страж пал второй и третий пробудился. Не скоро встреча с сонной госпожой. У лунной радуги расцветка та же».

Я несколько раз повторил прочитанные фразы, чтобы как следует их запомнить. Я не пытался понять их прямо сейчас – это было бы глупой затеей. На осмысление могли потребоваться недели, а то и месяцы раздумий, поэтому не стоило тратить драгоценное время. Главное – не забыть порядок и расположение слов сразу после пробуждения.

У меня была ещё пара минут. Я продолжил:

– Спасибо, Минерва. Будь добра, ответь на другой вопрос. Какова природа той сущности из снов, что назвалась Настасьей?

В этот раз кошка не стала утомлять себя лишними телодвижениями. Страницы книги сами собой перевернулись, и передо мной высветилась фраза:

«Едва увидев свет, обернись. Погибшие мгновения уже с тобой».

– Большое спасибо, Минерва. Ты позволишь мне задать последний вопрос на сегодня?

Свечи дрогнули в знак согласия.

– Благодарю. Подскажи, как мне найти лунную дорогу?

Минерва медленно повернула голову и посмотрела в глаза. Кажется, она была недовольна. Выждав несколько секунд, кошка снова отвернулась. На страницах книги появилась строфа:

«Кто мудр, услышав раз, тот понимает.

Кто глуп, и в сотый не поймёт,

И лишь дурак глупцу упорно объясняет.

Но повторюсь: на запад, идиот».

Я не успел ни засмеяться, ни поблагодарить Минерву. Резкий порыв ветра затушил свечи канделябра, и сквозь темноту я услышал, как курлыкают надоедливые голуби.