Осколки турмалина - Анна Ольховская

Нет, сначала за этот хаос я винила Тэмми. Но когда я подняла стопку каких-то счетов, обнаружилось нечто весьма любопытное: пыль. Что любопытного в пыли? А то, что ее было много и она скопилась на ковре. Прямо под бумагами.

Если бы бумаги все время валялись на полу, было бы иначе. Пыль спокойненько оседала бы на них. Но то, что я обнаружила, изучив пол повнимательней, наталкивало на совсем другие выводы. У Тэмми хранилось много всякого мусора, но мусор этот был тщательно отсортирован и аккуратно сложен. А потом по комнате будто ураган пронесся! Или кто-то что-то искал, или заметал следы. Подозрительными казались оба варианта.

Так что в кабинете мне предстояло задержаться.

Когда я увлечена работой, я с легкостью теряю чувство времени. Не та черта, которой можно гордиться, но исправить ее вряд ли удастся. Если бы бумаги Тэмми оказались совсем неинтересными, они бы с легкостью утомили меня. Но этот склад макулатуры был куда любопытней, чем я ожидала. Если раньше я лишь смутно догадывалась, что жизнь Тэмми была совсем не простой, то теперь я почти не сомневалась в этом. Может, последние пять лет она действительно была поварихой из дешевой забегаловки. Но раньше она прошла через что-то другое – и это не отпускало ее до последних дней, бумаги доказывают! Увы, это не те улики, которые можно отнести в полицию. Зато я буду знать.

Не представляю, что на меня повлияло, разорванный контакт с часовыми поясами или увлеченность работой, но, когда я вышла из комнаты Тэмми, за окнами уже было темно. А это вам не темнота большого города! Я понятия не имела, есть ли здесь фонари. Если есть, то у дороги, их надежно закрывают деревья. А за окнами – непроглядная тьма, будто чернила в воде размешали. Та тьма, в которой водятся чудовища…

Я знаю, что глупо так думать, особенно в моем возрасте. Взрослая женщина все-таки, хотя никак к этому не привыкну. Но над наивными страхами очень легко смеяться из безопасности своего дома, когда вокруг горит свет и ты слышишь, как за стеной ругаются соседи. Здесь же я была одна… Дом тонул в полумраке, потому что свет я включила только в одной комнате. Ну а дальше мира просто не было, его сожрала ночь. Меня тоже сожрет, если я высунусь!

Хотя по факту, было не так уж поздно, всего восемь. Детское время. Но этим и коварна осень: ночи длиннее, чем дни, и имеют куда большую власть.

Иллюзию того, что я одна во всем мире, разрушил звонок от отца Джозефа.

– Лана, здравствуйте. Я звонил в мотель, мне сказали, что вы не вернулись. У вас все в порядке?

Должно быть, у него закончилась вечерняя служба. А я и забыла о нем!

– Да, все хорошо. Просто я решила остаться в доме Тэмми.

– Остаться? То есть, переночевать там?

– Да.

– Вы уверены, что это хорошая идея?

Нет, эта идея может войти в топ-десять моих грандиозных провалов. Об этом я подумала, а на словах продолжила изображать дурочку:

– Конечно, а что такого? Разве я не имею на это права? Дом показался мне хорошим…

– Да, дом в хорошем состоянии, но… Не важно. Я бы заехал за вами, но я освобожусь не раньше десяти. Может, скинуть вам номер такси?

– Да все в порядке, правда!

Если бы он смог заехать за мной сейчас, я бы с удовольствием рванула отсюда. Но снова напрягать старика, заставлять его кружить по городу поздно вечером… Свинство это. Я и так злоупотребляю гостеприимством. Что же до такси, то в моем нынешнем параноидальном состоянии я в машину к постороннему не сяду!

Спать в окровавленном доме я тоже не собиралась. Я бы вообще предпочла запереть комнату, где произошло убийство, но у Тэмми, как у многих американцев, на первом этаже не было межкомнатных дверей – кроме двери в туалет. Так что мне оставалось лишь забиться на второй этаж и до утра копаться в бумажках. А что в доме холодно, спать не буду и есть толком нечего – фигня вопрос, я в этом плане дама выносливая.

Но это я думала, что у меня все под контролем. Только я добралась до лестницы, как по дому громом среди ясного неба пролетела трель дверного звонка. Получилось настолько громко и неожиданно, что я споткнулась и чуть не упала. Сердце замерло в груди и испуганно забилось в предчувствии беды.

Я прекрасно помнила, что вокруг дома – лес. Даром, что его называют двором, это все равно лес! Дальше – темнота, никто не должен был выйти отсюда!

Это не отец Джозеф. Когда мы разговаривали, он был в церкви, по звукам на заднем плане несложно догадаться. Он даже при самом большом рвении не успел бы добраться сюда так быстро! Может, он прислал кого-то? Нет, он бы позвонил, предупредил меня.

Или мне вообще почудилось?

Но нет, слух меня не подводил. Подтверждением тому служил повторный звонок, за которым последовал громкий и уверенный стук.

Кто-то стоял на пороге опустевшего дома, в котором совсем недавно произошло убийство. На пороге дома, к которому случайно не выйдешь!

Скрыться от этого человека я уже не могла, включенный свет выдавал мое присутствие.

Я беспомощно замерла между лестницей и прихожей, пытаясь понять, что мне делать дальше – и уже зная, что ничего я сделать не смогу.

Я в западне.

Глава 4

Избранная мной стратегия была трусливой. Конечно, я предпочитала называть ее осторожной, однако «трусливая» – куда более подходящее слово. Я не собиралась не то что открывать дверь – даже близко к ней подходить. Потому что по тому, кто стоит за деревянной дверью, не так уж сложно выстрелить!

Мне куда проще было замереть, затаиться, не подавать признаков жизни. Если это случайный прохожий (вдруг! ) или сосед, которому дома не сидится, он быстро сдастся и уйдет.

А если кто-то продолжит тарабанить или попытается высадить дверь, я позвоню отцу Джозефу, пускай он вызывает полицию, армию, национальную гвардию – кто там людей в США спасает?

Сама же я смогу отсидеться в убежище.

Казалось, что возможных сценариев всего два. Но до того, как я сама успела кому-то позвонить, запиликал мой мобильный. Номер на экране был не зловеще неизвестный, а прекрасно знакомый, записанный в мои контакты.