Эквивалент - А. Авинова

Я проснулась от холода. Видимо жара спала. В камеру не светило солнце, как вчера, было сумрачно. Пахло сыростью. Наверное, на улице шел дождь. От долгого сидения на жесткой скамье, у меня онемело все тело. Я встала и немного походила, чтобы размяться. Но ступни нестерпимо болели, после спринтерского бега босиком по асфальту я сильно их поранила. Пришлось снова усесться на жесткую скамью. У меня заболела голова. Я долго ничего не ела и не пила, мое тело было обезвожено.

Пришел дежурный полицейский. Он принес мне стакан теплого чая и тарелку овсяной каши на воде. Я выпила весь чай, но к каше не притронулась. От одного вида еды к горлу подкатывала тошнота. Так всегда со мной – при сильном стрессе, я ничего не могу есть.

– Сколько времени? – спросила я у полицейского, когда он пришел забрать кружку и тарелку.

– Половина пятого.

– Вечера? – удивилась я. – Вроде сегодня должен был состояться суд.

– Не знаю, – пожал плечами полицейский. – Вроде должен был. Нам ничего не говорили.

– Разве я не должна на нем присутствовать?

– Может и должна, а может, и нет. Без тебя все решат. Ты все равно ничего не можешь изменить.

«Ты все равно ничего не можешь изменить». Полицейский давно ушел, а эти его слова так и повисли в воздухе. Ты ничего не можешь изменить, ты ничего не можешь изменить, ты ничего не можешь. Я чувствовала себя такой беспомощной, такой маленькой в этом огромном холодном мире. Воздух в камере был разреженный, наверное, приближалась гроза. На меня неожиданно обрушилось чувство страха, я задрожала всем телом. Сердце бешено колотилось. В легких не хватало кислорода, но у меня не получалось глубоко вздохнуть, так как начинало колоть в сердце. В глазах стало темнеть. В следующий момент я потеряла сознание.

Я не знаю, сколько времени я была без сознания. Очнулась я от ощущения, что, мое тело куда—то летит по воздуху. Все было как в тумане. Кто—то нес меня на руках. Потом меня положили на заднее сиденье машины и накрыли теплым пледом. Мелькнуло чье—то лицо. Я попыталась вспомнить, где я его видела. Но так и не смогла. Ключ повернулся в зажигании, заурчал мотор. В машине было тепло, я быстро согрелась под пледом. Думать ни о чем не хотелось. Тяжелый липкий сон снова навалился на меня, и я погрузилась в темноту.

По крыше машины барабанил дождь. Я лежала, накрывшись пледом, притворяясь, что сплю. Открыть глаза означало столкнуться с реальностью, а мне ужасно этого не хотелось. Хорошо было просто лежать, свернувшись калачиком под пледом и ни о чем не думать. Но вечно так продолжаться не могло. Досчитав до десяти, я, наконец, приоткрыла глаза и огляделась. Я лежала на черных сидениях, от них вкусно пахло кожей. По тонированным стеклам текли дождевые капли. Салон машины был большой, я легко умещалась на заднем сиденье, наверное, джип или что—то вроде него. Я плохо разбиралась в машинах, но даже такому профану как я было ясно, что машина очень дорогая.

Я села. В зеркало заднего вида на меня смотрел парень, которого я раньше видела в тюрьме. Наши взгляды встретились в зеркале, я вздрогнула и опустила глаза. Все—таки он мне не привиделся.

– Как себя чувствуешь? – спросил он. От звука его голоса я снова вздрогнула.

– Нормально, – прохрипела я. – Нормально, – откашлявшись, повторила я. Голос прозвучал лучше.

– А по твоему виду не скажешь, – хмыкнул он. – Есть, пить хочешь?

– Нет, – я помотала головой. – Какой сегодня день?

– Вторник.

В пятницу бы день моего рождения. Значит, прошло четыре дня. Мне пятнадцать лет и четыре дня. Несколько минут я молчала, собираясь с духом.

– В какую колонию ты меня везешь? – наконец спросила я. Мой голос, несмотря на усилия, дрожал.

– Мы не едем в колонию.

– А куда? В тюрьму? – моя душа упала в пятки.

– Нет, – покачал головой парень. – Тебя не посадят.

– Не посадят? – переспросила я. – Ничего не понимаю.

– Поймешь. Позже.

– А Алина с Ксюшей? Что с ними? – спросила я.

– Они в детдоме.

Я сидела, не смея от страха поднять глаза. Что со мой собираются делать? Видимо колония за избиение сына судьи было слишком мягким наказанием для меня. Наверное, это дружок этого Димона. Везет меня к нему. От одной мысли, что будет дальше, мне становилось жутко. Так ладно, не паникуй. Я попыталась успокоиться и придумать, что делать дальше. Не бывает безвыходных ситуаций. Может выпрыгнуть из машины? Но мы неслись по дороге на бешеной скорости. После прыжка я вряд ли выживу. На секунду смерть показалась мне спасением. Но только на секунду.

– Пожалуйста, останови машину, – прошептала я. – Дышать, мне нечем дышать.

Водитель оглянулся и посмотрел на меня. Видок у меня, наверное, был тот еще. Каждый вдох—выдох мне давался с трудом. Машина съехала на обочину и остановилась. Слава Богу, получилось! Послышался щелчок, двери открылись. Я распахнула пошире дверь и свесила ноги. Глубоко вздохнула. На улице быстро темнело. Шел дождь. Несколько капель упали мне на лицо. Боже, как хорошо. Я скинула плед и спрыгнула вниз. Но, сил у меня совсем не было. Ноги подкосились, я стала оседать прямо на холодную мокрую землю. Вдруг вокруг моей талии обвилась сильная рука, парень подхватил меня, не давая упасть. Я стояла, опираясь на него. Он крепко прижимал меня к себе одной рукой, а другой рукой быстро накидывал на меня свою черную кожаную куртку.

– Идти можешь? – спросил он. – Вон небольшая беседка. Можно там посидеть, пока не придешь в себя.

Я, не поднимая глаз, кивнула. Мы потихоньку двинулись в сторону беседки, метрах в десяти от машины. Парень крепко обнимал меня за талию, чтобы я не упала. Добравшись до места, я плюхнулась на деревянную скамейку. Парень остановился рядом. Я сидела и глубоко дышала всей грудью. Дождь то усиливался, то ослабевал. Я исподтишка рассматривала моего надзирателя. Он был на две головы выше меня. Белая свободная футболка, синие джинсы, кеды converse. Сильные мускулистые руки. Если схватит, вырваться шансов не будет. Значит, сейчас или никогда.