Три эссе на одну тему - Алексей Борисов

А в ресторане столики под аккуратными навесами. Шумит волна. Идет прилив. Луна уж высоко и косо смотрит на уж почти севшее в воду Солнце. Плетеное кресло вместило в себя уставшее тело. Пройдясь по меню, рассмотрев все картинки, Рогожин показал молодой официантке на блюдо, что ещё не пробовал. Язык этот жестов тогда был единственным средством общения с официантами. Ты не можешь знать тайский. А тайцы учили английский, но всё же, какой бы английский ни был у тебя, официантки с тобой говорить не могли, не получалось. Кроме пяти или десяти существительных, совпадений в вашем и их лексиконах не получалось. Поэтому – только ткнуть пальцем в картинку. Официантке можно добавить:

– Please, cola and one whiskey bottle!

Почти зашло солнце, зажигались фонари. Заиграл на веранде ансамбль. И не осталось места суете.

Гаранин и подчиненные для краткости звали Николая Ивановича простым словом «Шеф».

Подали на подносе ужин. Смакуя каждое мгновенье, Рогожин подливал немного виски в свой стакан. И он отдельно попросил ещё стаканчик просто льда для колы.

Местная рыба и местный соус, виски. Краски стали ярче, контрастней, жизнь – стала приятней, воспоминания – и те на время затворились в прошлом.

«Сегодня есть сегодня, завтра будет завтра, – хмелея, посмотрел в стакан Рогожин. – Но главное, будем здоровы! »

А пять часов спустя в Москве в двенадцатом часу по забрасываемому снежными зарядами ночному Ленинградскому шоссе в направлении клинского военного аэродрома мчались два чёрных «Брабуса», помигивая синим цветом проблесковых маячков и неустанно «крякая». Подъехали к воротам КПП. Из помещения вышел дежурящий офицер. Прилепленные к лобовым стеклам пропуска не вызвали в нём никаких эмоций, только: «Проезжайте! – Раз такие». Он жестом дал команду пропустить. Шлагбаум поднялся, и «Брабусы» помчались по стоянкам к тому месту, где их уж ждал давно готовый к вылету Ил-76 военно-транспортной авиации.

Под руководством оператора загрузки машины въехали на рампу, а по рампе – в грузовой отсек. Рампа поднялась, закрылись створки. Машины закрепили с помощью расчалок. Поочерёдно запустились двигатели, и скоро самолёт поехал по рулёжной полосе на старт.

Помимо автомобилей, в грузовом отсеке самолёта ничего не было: рейс выполнялся для того, чтоб доставить группу людей и машины в одно неприглядное место. И эта команда была из шести человек, считая водителей.

– Ну что, Максим, поспим в машине? – шофер одного из Брабусов спросил у высокого, одетого в черное кожаное с мехом пальто человека.

– Тебе, Коль, с Геннадием не мешало бы! Мы успеем: дорога длинная. Пока здесь покемарим, – Гаранин кивнул на откидные седушки десанта, что шли вдоль бортов внутри самолёта.

Водители остались на местах, воспользовавшись всеми удобствами электроприводов кресел, подстроив их для сна. Остальные – расселись кто как хотел. Отдых был очень нужен, ведь после посадки предстояло ещё добираться до места глухими лесными дорогами.

Среди всей этой компании особо весёлым нравом отличался человек с голубыми погонами в чине полковника и петлицами. На каждой петлице был щит и меч. За анекдотами и прочей дорожной болтовнёй все три часа прошли незаметно.

Вот дверь пилотской открылась, оттуда высунулся кто-то из экипажа и прокричал:

– Повнимательнее! Идём на посадку! Аэродром плохой, будет трясти! Всем пристегнуться!

С минуту трясло по «стиральной доске». Сон прошёл. Ил, поплутав по аэродрому, остановился. Из кабины в салон вышел оператор и стал растакелаживать автомобили. Нажатием кнопок открылся отсек и плавно стала опускаться рампа, по ней задним ходом скатились две чёрные тонированные машины со спецномерами. Они спустились в темноту морозной звездной ночи.

– Норд-ост тридцать восемь? ! – как в известном фильме сказал Николай, сворачивая карту и продумывая маршрут, – Не ошибёшься: одна здесь дорога, без Макдоналдсов и заправок. Зато туалеты! .. – на каждом шагу!

– Однако! – присвистнул Гаранин, смотря на приборную панель крутого автомобиля. Там очень быстро менялись последние цифры, показывающие температуру воздуха, – Минус тридцать семь! Слышь, Коль, мы там не завязнем?

– Человек предполагает, а Бог располагает. Главное, бензина с собой взяли! Девяносто восьмого-то здесь не бывает!

– Что же это, у вас и курить нельзя? – возмутился один из спецназа, сидящий на заднем сидении. По настоянию Рогожина такие крепкие ребята всегда участвовали в подобных вылазках.

– Дорогой, а я и не знал, что спортсмены курят! – сказал водитель Николай, – Впрочем, курильщики здесь не ездят. Тебе исключенья не будет: воняет долго, месяц потом не выветришь. Потерпишь до остановки.

В камуфляже насупился, но принял условия.

Николай в свои пятьдесят не выглядел на свой возраст, несмотря на молодость, проведённую в ралли и кругосветных экспедициях. Другому водителю – Геннадию – было немного меньше, но и он был профессионалом экстра-класса.

Из самолёта по приставной лестнице спустился командир экипажа и подошёл к машине, в которой был Максим. Стекло машины опустилось:

– Как договаривались: заправляем самолёт и ждём вас в аэропортовской гостинице. Ворота тоже там, – лётчик махнул рукой в сторону еле видимых в темноте огоньков одноэтажного дома.

– Только не пейте, капитан, – сказал Гаранин и показал военному пачку денег, – получите, если вас искать не придётся. Вечером ждите!

Машины тронулись в путь. Доехав по заметаемой позёмкой дороге до развилки, свернули на главную дорогу, и Гаранин решил, что пора и поспать, пока не приедут на место по снежной трассе, которую здесь по неделе могут не чистить.

В этот час в пункте их назначения всё шло обычным порядком. Но Гаранин торопился: там в карцере находился человек, который как нельзя луче подходил для целей проекта, над которым упорно работало столько людей, в том числе и группа, руководимая Максимом.

Там Игорь Юдин сидел в камере, оштукатуренной «в набрызг». Это было и хорошо. Так как грани штукатурки, впиваясь сквозь одежду или волосы, будили всякий раз, как только тело, потеряв баланс, припадало к одной из стен ледяной узкой комнаты.

В бараках спал народ, готовясь к завтрашним свершениям. Исключенье составлял лишь бомонд «синей» зоны. Для них в одном из домиков была устроена квартира с холодильником, домашним кинотеатром и, что самое главное – с широким ложем, на котором сейчас находились двое.

Пахан лежал, поглаживая грудь тонконогой блондинки с белыми с синим отливом до плеч волосами. Раф любил блондинок. Ему нашли и массажиста.