Три эссе на одну тему - Алексей Борисов

Родственники, называется! – укорил себя Николай, – Когда же мы с ним в последний раз виделись, так сказать, в непринуждённой обстановке? А ведь каких-то десять лет назад каждую весну и осень охотились, если это можно было назвать охотой. По водоплавающим…

Да, именно охота побудила Рогожина раз и навсегда выбраться из душного города на свежий воздух, что он и сделал, напрочь забыв о своей московской квартире. Виктор (так звали двоюродного брата Алексея) тогда строил дачу в ста километрах от Москвы, недалеко от Коломны. Сам по себе профессор Виктор Павлович Петров был фигурой одиозной, если учитывать тот факт, что почти пятнадцать лет своей жизни провёл в экспедициях.

Рогожин усмехнулся, вспомнив один из охотничьих выездов с ним.

Их собралось тогда трое: к братьям присоединился Михаил – сосед Виктора по даче. Через лес они вышли к речушке и шли вдоль берега, изготовившись к выстрелам. Почти из-под ног вылетел молодой селезень, но два поспешных выстрела из «Зауэра» не заставили птицу упасть. Хотя глупое создание улепётывало от стрелков, почти не совершая эволюций, стрелявший ему вслед Михаил так и не сбил его, выпустив целых пять патронов из своего МЦ-21-12.

– Вот это да! – усмехнулся Виктор, – На хрена тебе, Миха, такой пулемёт! Утёнок того не стоит, сколько ты на него израсходовал.

– Азарт! .. Понимаешь? ! – с досадой ответил тот.

– А как же? ! У самого такой был, да вовремя в комиссионку снёс!

Горе-стрелок тем временем собирал в траве свои гильзы, чтоб снова их снарядить.

– Ладно, уговорили, – сказал Мишель, – заряжу лишь двумя!

– Лучше целься лучше! – скаламбурил Петров.

Процессия сменила порядок, и теперь уже первым шёл Михаил. Впереди была заводь, в которой плавал нырок. Камыш стрелкам позволил подобраться; ещё чуть-чуть, и эти двести граммов мяса услышали б охотников. Мишель пальнул.

Утёнок всё же сделал мах крылом и попытался уйти вглубь воды, но его контузило, он распластался по воде и лежал, еле трепыхая своим телом.

– Ура! – по-детски кинулся к добыче удачливый стрелок, за которым побежали остальные.

– Что-то он у тебя какой-то недобитый! ? – Николай навёл ствол на подранка.

– Не трогай! А то зубы о дробь поломаем! – вступился за нырка добытчик и толкнул вверх ствол дробовика Иваныча, – Сейчас достану, и оторвём ему голову.

Как охотника, Виктора удивило именно это – предполагаемое коллективное действие всех троих мужиков по умерщвлению одной маленькой птички, отчего он стал безудержно хохотать, присев сперва на корточки и опрокинувшись потом в траву. Мишель тем временем какой-то корягой пытался зацепить утку и вытащить её на берег, но та неожиданно очнулась, кувыркнулась и скрылась под тёмной водой.

– Сволочь! – скрывая иронию, произнёс Виктор, – Ухватится за какую-нибудь тростинку на дне, да так там и сдохнет, но не всплывёт! Я их знаю!

– Не боись! – снимая короткие резиновые сапоги со штанами, ворчал сорокалетний мальчишка.

Попробовав воду рукой, он опустил в неё сначала одну ступню, затем другую и медленно пошёл к середине заводи. В воде то здесь, то там всплывали пузырьки и казались Мишелю последним издыханием подбитой утки. Он исходил эту заводь из конца в конец по грудь и по пояс в нетёплой осенней воде. Поняв, что схватка проиграна, Мишель вылез на берег, где уже разгорался костёр, и твердая рука профессора уже налила водки всем по пластмассовым стаканчикам.

– Ну-с! Выпьем за первый удачный выстрел сегодня, – засмеялся Виктор.

Все чокнулись, и он осушил свой стакан.

– Фу! Дрянь! – скривил гримасу Николай.

– Только бы не гидролизная! – морщился Мишель.

– А если гидролизная, то что! ? И не пить? – спросил Виктор.

– Да один хрен! В нашем сельмаге лучше местную брать, чем эту, из Москвы. Ну, кто же её сюда повезёт! ?

И после второй под закуску у охотников всех раскрылись способности к речи, всех потянуло на разговоры. Доставали все из рюкзаков свои харчи, нарезали колбасу, огурцы, вскрыли консервные банки. Лишь только глаз успел моргнуть, как друзья уж накрыли поляну:

– Вот тебе и «удачный выстрел», меткие вы мои! – присвистнув, сказал весельчак, – Ну что же? По третьей? – сказал моложавый профессор.

– Давай! – ответили хором охотники, выставив стаканчики под горлышко бутылки.

– В Арктике спирт лучше, – задумчиво произнёс Виктор, – Но, может быть, в молодости всё лучше, даже спирт. Хотя, то были времена…

Он разлил водку и поднял свой стакан:

– Будем!

Все выпили, а Михаил пристал к центральному:

– Что ты в Арктике делал, профессор? Что там изучать? !

– Т-ь! – прыснул тот, – Много чего! И корочку земли мы на Кольском бурили, и в разные впадины погружались. Да не только в Арктике был я, но Арктика явилась тем прибором, который уже давно всем показал, что на этой планете они уж творят что-то не то и не так! Больно слишком.

– Это как? – поперхнулся Мишель.

– Просто, – ответил профессор, – Климат, говорят, меняется… Ты вот – никогда не задумывался, что стало теплее, но ветренее?

– Хорошо! – восхитился Михаил.

– Хорошо-то хорошо, – тихо произнёс профессор, – но вся беда в том, что не очень. Именно мы, полярники-геофизики, первые вычислили, к чему и когда это приведёт.

– И к чему же? – хрустя огурцом, не унимался самый удачливый на сегодня стрелок, который по любому поводу имел своё мнение, – И что вы могли насчитать? То, что раньше зимы были холоднее, могу сказать и я. Но насколько, когда и почему, точно не скажет никто.

– Тут ты прав! – Виктор прервал Михаила, отрезая кусок хлеба, – Для этого нужно, во-первых, обладать достаточной статистической базой. Во-вторых, никто не может даже на основе имеющихся данных и математических средств точно оценить, что же все-таки произошло и что это значит для природы. Но самое главное, сейчас катастрофически невыгодно иметь неоптимистический прогноз…

Виктор Палыч спросил:

– Поднимется океан на двадцать-тридцать сантиметров. Хорошо? !

– Европу затопит, – не смущаясь, ответил Михаил.

– Во-во! – произнёс Виктор, набирая смачный бутерброд со шпротами, – Мир этот, друзья мои, чувствительнее атомных весов! Изменится давление на дно океана – неизвестно, что получим! А поднимется океан ещё? Что дальше? Гольфстрим? .. Поток идёт по пути наименьшего сопротивления. Кто даст гарантию, что тёплые воды течения не выберут себе совсем другое русло, тем более, Гольфстрим – и так парадоксальное явление.