Дневник чужих грехов - Татьяна Полякова

– Она утонула? – спросила я, теряясь в догадках, что девушке понадобилось возле ручья, да еще в такое время.

– Убили ее, – вздохнула Вера Сергеевна. – А тело в ручей бросили. Мы поверить не могли… У нас сроду ничего подобного не случалось. Двери запирали, если уезжали надолго, да ты сама знаешь. Конечно, сейчас не так, как раньше, люди другие, да и в домах поживы для ворья куда больше. Но все равно. Не привыкли мы к такому. У нас не в городе, все на виду…

– И что, нашли убийцу?

– Нет. Должно быть, кто-то из приезжих. Увидел, что девка одна со станции идет, вот и прельстился легкой добычей. Все лето своих с электрички встречали, так были напуганы. Только вроде успокоились, и нате вам. Я, конечно, надеюсь, найдется девушка живой и здоровой, но… – тут она вздохнула. – По Сереже вижу – плохо дело. Он мрачнее тучи. И молчит.

– Давно из города приехали?

– Да уж часа два как Сережа ушел. Ты чай-то пей, остынет. Сунулась со своими разговорами, только аппетит тебе испортила.

– Я вчера девушку на станции видела, – сказала я, сделав глоток. – Вместе с электрички сошли.

– Так ты на электричке приехала? И на хутор одна идти не побоялась?

– Я ж не знала, что у вас здесь такое творится, – пожала я плечами.

– Да уж… вот Сережа тебе вчера собаку и отвез. Боязно тебя на хуторе одну оставлять. Может, у нас поживешь? Места хватит.

– Спасибо. Я лучше у себя. С собакой не страшно.

– Да много ли толку от Верного. Он добрая душа, с котами дружит… В темноте по округе не шастай. Не приведи господи, найдется какой-нибудь душегуб… чего болтаю, – махнула она рукой. – Это все от нервов. Не обращай внимания. Но вечером одна не ходи. Ты надолго приехала?

Стало ясно, Сергей о моих намерениях матери не сообщил, и я с этим торопиться не стала.

– Пока не знаю. Может, на пару недель.

– А муж как же?

– Он в командировке. За границей. Сын в университет поступил, учится…

– В Москве?

– Нет, в Англии.

– Понятно. Что ж, помощь какая понадобится, обращайся. Верного, если что, я возьму. Не в Москву же его тащить. Я уж к нему привыкнуть успела.

Верный, который все это время лежал возле порога, поднял голову, поводя ушами.

– Чует, что о нем говорят, – усмехнулась Вера Сергеевна.

– Спасибо, что его приютили, но мы уж теперь вместе как-нибудь…

– Что ж, псина не человек, но и его бросать как-то не по-людски.

– Чай у вас замечательный, – поднимаясь, сказала я. – Рада была повидаться. Сергею привет.

– Передам. Он наверняка к тебе заедет. У него вся округа под присмотром, за всех душой болеет.

– У вас хороший сын, – кивнула я.

– Это точно, – ответила она, в голосе была печаль.

Она проводила нас до калитки, где мы и простились. Я поехала в магазин, Верный бежал рядом, помахивая хвостом, радовался прогулке.

Магазин на площади претерпел заметные изменения. Я напрасно беспокоилась, карточкой расплатиться было можно, а на входе стояли сразу два банкомата. С цивилизацией здесь полный порядок. Очереди возле прилавков уже в прошлом, так что штаб сарафанного радио теперь, как видно, в другом месте.

Однако вскоре от данного утверждения пришлось отказаться. Возле хлебного отдела стояли три женщины, одна моего возраста и две постарше, они вполголоса что-то обсуждали. Завидев меня, замолчали, та, что помоложе, молча мне кивнула, и они опять заговорили, но теперь совсем тихо.

Верный сидел возле дверей, а я с тележкой прошлась по магазину, выбирая продукты. Когда я подошла к хлебному лотку, женщины переместились на несколько метров в сторону. Беседа вроде бы закончилась, но на меня они поглядывали с заметным интересом. Их взгляды я решила игнорировать, а вскоре была уже возле кассы, пес меня наверняка заждался. Оказалось, что у него за это время появилась компания. Рядом с собакой на корточках устроился Юрис и почесывал Верного за ухом, что тот принимал вполне благосклонно. Похоже, они давние друзья.

– Тридцать лет мужику, а он все как дитя малое, – проследив мой взгляд, сказала кассирша и добавила со вздохом: – Беда.

Юрис выпрямился, автоматические двери перед ним открылись, и он вошел в магазин в сопровождении Верного.

– Ты куда с собакой! – прикрикнула на него кассирша. – Вас мне только тут и не хватало.

Верный окрик понял правильно и замер возле дверей, на него они не сработали и покинуть магазин самостоятельно он не мог, интеллигентно замер копилкой, дожидаясь, когда я расплачусь. А Юрис приблизился к кассе и начал что-то быстро говорить, тыча пальцем в выставленный рядом с кассой шоколад.

– Ага, – понаблюдав за ним, усмехнулась кассирша. – Сладкого захотелось?

Он радостно гукнул и кивнул.

– А деньги у тебя есть?

Он вновь радостно гукнул и потянулся к шоколадке.

– Эй, ну-ка положь. Знаю я тебя, мало того что денег от вас не получишь, еще мать скандалить начнет.

Юрис беспомощно хлопал глазами, вновь потянулся к шоколаду, а кассирша повысила голос:

– Иди домой! Понял? Домой иди.

– Пусть возьмет, – сказала я. – Я заплачу.

– Ему только волю дай, он тут все схомячит.

Но деньги за шоколад взяла, и я протянула его Юрису:

– Держи.

Он тут же развернул шоколадку, бросив обертку на пол, и умудрился сунуть в рот половину плитки.

– Нет, вы посмотрите! А убирать кто будет?

Юрис уже был возле двери, а я, подобрав обертку, бросила ее в урну возле кассы.

– Идем, – позвала я Верного, выходя на улицу.

Я складывала пакеты в корзину на велосипеде, когда из магазина появилась женщина, та, что помоложе.

– Анна, – окликнула она меня и подошла ближе. – Привет. А я думаю, ты, не ты…

– Я, – кивнула я с улыбкой, пытаясь вспомнить имя женщины.

– Давно не виделись, – продолжила она. – Наверное, с похорон Агнес. Ты у нас редкий гость. Когда Стаса хоронили, я родню навещала. Только вернувшись, узнала… Все так неожиданно…