Незнакомцы на Монтегю-стрит - Карен Уайт

* * *

Когда я ровно в пять минут девятого подошла к двери кофейни «Фаст энд Френч» на Брод-стрит, там уже собралась небольшая толпа. Я пунктуальна до безобразия и считаю себя опоздавшей, если не прихожу в нужное место за десять минут до назначенного времени. Мне очень хотелось надеяться, что остаток моего дня не будет таким же.

Я посмотрела на толпу, не надеясь увидеть в ней Джека – этот лентяй не привык вставать рано. Скорее всего, уйдя от меня рано утром, он вновь завалился спать. А если он уже здесь, то лишь потому, что дело, которое он хотел обсудить мной, было для него крайне важно.

Мой телефон пискнул, оповещая меня, что пришла эсэмэска. Как оказалась, от Джека. Он сообщал, что сидит у стойки бара в задней комнате. Рассыпаясь в извинениях, я растолкала людей, чтобы подобраться к двери. Стараясь не нервничать, я прошла мимо девушки-метрдотеля и села рядом с Джеком, перед которым на стойке уже лежали два меню.

Кофейня «Фаст энд Френч», известная туристам как Gaulart et Maliclet, была моим личным фаворитом. Обожаю его слегка вычурный интерьер с фресками и другими произведениями искусства, которые украшают собой почти каждую поверхность. Не говоря уже про несовместимое на первый взгляд сочетание современного искусства и классической резьбы камина и карнизов. Но дабы не быть обвиненной в любви в старинной архитектуре, я всегда оставляю это скромное наблюдение при себе.

– Доброе утро, – осторожно сказала я. – Ты спал на улице после того, как ушел от меня, ожидая, когда они откроются? – У Джека на лице темнела щетина, но одежда была чистой и отглаженной, и от него слегка пахло мылом. Но я все равно не удержалась от подколки. За исключением этого утра, я ни разу не видела, чтобы Джек встал с постели раньше десяти часов. Или оставался в ней, но это была еще одна тема, которую я предпочла не поднимать.

– Доброе утро, – бодро произнес он, и на его щеках появились две очаровательные ямочки. – И нет, я не спал на улице. Просто не хотел опаздывать, зная, как сильно это тебя раздражает. – Его ямочки сделались еще глубже.

Молодая бойкая официантка возникла перед нами по другую сторону барной стойки:

– Вы готовы сделать заказ?

– Два шоколадных круассана и капучино с двойными сливками, пожалуйста, – сказала я, не глядя в меню.

– Это для вас двоих? – уточнила она, глядя на Джека и широко улыбаясь. Я бы не удивилась, запиши она свой номер телефона на бумажке и сунь ее ему в карман. Такое случалось не раз.

Джек прочистил горло:

– Вообще-то, это все для нее. Я буду только кофе. Черный, пожалуйста.

Подняв брови, девица записала наш заказ и забрала у нас меню. Я пожала плечами. Из всех черт, унаследованных по линии маминой семьи Приоло, активный метаболизм был большим плюсом. В моих глазах это было что-то вроде компенсации за другую, куда более малоприятную вещь – способность общаться с мертвыми людьми.

– Одним прекрасным утром ты проснешься толстой, Мелли, и поделом тебе будет.

Я всегда была выше и стройнее девушек моего возраста, и ничто не изменилось за последние тридцать девять лет. Несмотря на отсутствие бюста, я гордилась своей способностью есть все, что хочу, и при этом влезать в брюки.

Я фыркнула, снимая с чашки капучино передо мной ложку сливок.

– Ты будешь первым, кому я сообщу, когда это произойдет, Джек, – сказала я и зажмурила глаза, наслаждаясь сладостью на моем языке.

– Итак, как все прошло после того, как я ушел? – спросил Джек, когда официантка налила в его чашку кофе.

– Как и следовало ожидать. В конце концов, ее только что сбагрили в чужой дом. Когда, после того как ты улизнул от меня, я подошла к двери ее комнаты, чтобы спросить, не нужно ли ей что-нибудь, то услышала, что она ревет. Я не стала заходить. Я хорошо помню себя в ее возрасте. И я поняла, что ее лучше не трогать. Можно сделать только хуже.

Джек задумчиво кивнул:

– Вот почему я решил, что будет лучше оставить ее у тебя. Я бы как ни в чем не бывало вошел к ней и спросил, что случилось.

– Потому что ты мужчина. – Я сделала глоток кофе. – Тем не менее я считаю, что твой богатый опыт общения с женщинами должен был тебя чему-то научить.

– Ей только тринадцать, Мелли. И она моя дочь. Поверь мне, когда мне было тринадцать лет, девочки моего возраста были существами с другой планеты. Мне кажется, с тех пор ничего не изменилось.

Сделав еще один глоток, я исподтишка бросила на него взгляд. Что-то подсказывало мне, что и в тринадцать лет он был таким же красавчиком, как и в нынешние тридцать пять.

– Тебе потребовалась профессиональная помощь?

Джек кивнул:

– Да. Мы ходили к детскому психологу, и тот сказал мне, что Эммал… Нола удивительно хорошо приспособлена к жизни, учитывая то, через что она прошла, и лучшее, что я могу сделать сейчас, – это включить ее в мою жизнь. – Он фыркнул. – Мы даже не можем жить под одной крышей, поэтому я не уверен, что у меня это получится.

– Ты что-нибудь придумаешь, – сказала я, ободряюще похлопав его по руке. Впрочем, от моей уверенности ничего не осталось, стоило мне вспомнить растерянную тринадцатилетнюю девочку, которую он бросил на моем пороге.

Нам наконец принесли заказ. Официантка поставила на стойку между нами мои круассаны и добавила еще одну вилку. Я придвинула тарелку к себе вместе с обеими вилками и положила в рот первый кусочек.

– Тебе лучше начать с самого начала, – сказала я, прожевав и проглотив его. – Например, кем была мать Нолы и почему я никогда не слышала о ней или ее дочери.

Джек начал задумчиво чертить пальцем по стойке круги.

– Все не так, как ты думаешь, Мелли. Я встречался с Бонни Петтигрю, матерью Нолы, на последнем курсе колледжа. Она была из Коламбуса, штат Джорджия… такая милая девушка-южанка. Не скажу, что она была любовью всей моей жизни, но нам было хорошо вместе. Весело. Мы с ней постоянно смешили друг друга. В Университете Южной Каролины я был начинающим квотербеком, но ты, я догадываюсь, это уже и сама знаешь.