Мобильные связи (сборник) - Мария Арбатова

– И он идет на преступление? – захлопали глазами дамы.

– Воровать страшно, ему говорят, а ты проведи сетевой маркетинг, приведи кого-то, и человек уже становится не только потребителем, но и распространителем. А кому это вообще все надо? Здесь как раз тот случай, когда не спрос порождает предложение, а предложение порождает спрос. Это совершенно восхитительный бизнес, который дает 1000–2000 % прибыли, поэтому существуют распространители, которые, на мой взгляд, достаточно хаотичны, ходят они, ищут покупателей. С одной стороны, это хорошо, потому что с неорганизованной массой бороться легче, она хуже оснащена и осведомлена, а с другой стороны, их больше, с множеством тараканов сложнее бороться, чем с одним слоном. Есть еще одна особенность, склонность к мошенничеству не миновала и эту область. В Москве сейчас довольно сложно купить героин, в котором нет муки, стирального порошка, зубного порошка или еще чего-нибудь. Был даже такой курьезный случай, когда нам пытались подсунуть вместо партии героина муку, чт? в этой ситуации делать, совершенно непонятно, – слово «нам» Веня выделял, как в Малом театре.

– И что вы делали? – заволновались дамы.

– Давайте о другом, – значимо перевел тему Веня, – теперь, чем это плохо? На это нужны деньги, а принимают в основном люди малообеспеченные, девяносто девять процентов, и для того чтобы оплатить это дело, они прибегают либо к распространению, либо к незаконному изъятию материальных ценностей у честных граждан. Вся волна квартирных краж, магнитол и подобного… Сейчас очень модно с «Газели» снимать коробки передач. Вырывать вечером у женщин сумки и мобильные телефоны. Потом все это за копейки сбывается кому угодно, дальнобойщикам, торговцам с рынка. С этим очень трудно бороться, потому что они не профессионалы, в картотеке не числятся. На мой взгляд, это национальная проблема, потому что у нас пьянство уже искалечило генофонд, а с наркоманией в этом плане еще хуже. Во-первых, хорошо подсевший наркоман в среднем живет лет пять-шесть, рано начинают, соответственно рано заканчивают. Во-вторых, за это время они проживают какую-то фантастическую жизнь, я читал несколько дневников, это просто невероятно, я такую жизнь не прожил, настолько эмоционально насыщенную и с таким количеством негатива. В-третьих, если они дают потомство, то это потомство безнадежно больное, потому что это не фильтруется, а откладывается в почках, печени, нарушает мозговую деятельность, работу сердца и вызывает необратимые изменения. Кстати, когда возникают какие-то природные катаклизмы, то хорошо подсевшие наркоманы дружно мрут, летом, когда была жара 35 градусов, было дикое количество смертей. Причина смерти в основном – острая сердечная недостаточность, это в 16–17 лет! Существует мнение, что большая часть наркотиков, поступающих к нам, уже заражены СПИДом.

– Это может быть реальностью? – спросил кто-то из продвинутых дам.

– Я об этом не слышал. Только те наркотики, которые колют, можно заразить. Хочу сказать о том, что нас ожидает, – это хуже СПИДа. Появился новый наркотик, называется он «китаец», известно, что он идет откуда-то с северо-запада, что это чистая химия, по степени воздействия как героин, а доза – буквально пылинка. Плох он тем, что обнаружить его невозможно, а вышли на него, потому что было несколько случаев передозировки, а признаков героина никаких. Сейчас это уже дошло до Москвы.

– А как понять, кто является распространителем, а кто потребителем, если человека просто ловят с наркотиком? – заинтересовались дамы, равнодушные к «китайцу».

– Есть различные должностные инструкции, считается, что партия, предназначающаяся для сбыта, начинается с одного грамма. То есть один грамм – это та доза, за которую можно подвергаться уголовному преследованию, а чтобы доказать распространение, нужно, чтобы был зафиксирован факт покупки и факт продажи. Есть такая жуткая практика, что обычно решения о том, было распространение или нет, принимаются на усмотрение сотрудников, которые с этим столкнулись.

– Какой, по-вашему, должен быть основной путь борьбы с наркоманией: пресечение поставок или воспитательная работа с молодежью? – убито спросили дамы.

– После ряда пертурбаций, называемых перестройкой, практически исчез противодействующий аппарат, а с другой стороны, стали более прозрачными границы и появился зарубежный рынок. У меня такое впечатление, что Афганистан – это одно сплошное маковое поле и изредка следы гусениц, трупы талибов и воронки от бомб. Наши житницы, Узбекистан, Казахстан, где стояли элеваторы, превратили эти элеваторы в почти легальные заводы по переработке героина. Все это начинается с толстых потоков, которые потом разделяются на ручейки, которые приходят к нам. Самое эффективное – это пресекать самые толстые потоки, которых на сегодня три. Это толстенный трубопровод через Таджикистан и Чечня, Дагестан, где идут наркотики из Китая, из Таиланда, из Афганистана.

– А насколько эффективна борьба с наркотиками в связи с коррупцией?

– Можно ли истребить все наркотики? Да, в 90-м году силами 25 человек при содействии войсковой части вертолетов и местного ФСБ были полностью ликвидированы все опиесодержащие наркотики в Средней Азии. Просто надо, чтобы кому-то было нужно. Очень показательный пример, когда мы работали в Джамбуле, мы кого-то отлавливали, но в целом москвичам очень сложно внедряться в местную среду, создавать агентурную сеть. Потом кто-то наверху договорился с местным ФСБ, у нас с ними рейд был, если обычно мы ловили 20 человек в неделю, то тут мы сразу поймали 80. Мы просто пошли по конкретным адресам, которые у них были, и весь Джамбул был очищен от наркотиков. Мы спросили у них: ребята, а вы что – всех здесь знаете? Да, говорят, знаем. А почему не занимаетесь этим? Команды, говорят, не было, дали команду, вот мы и сходили на субботник.

– А какой наркотик самый опасный? – уже почти всхлипывали дамы.

– С точки зрения привыкания и социального зла – героин, а с точки зрения нарушения санитарных правил мрут больше всего от «винта», – прищуривался под очками Веня.

Я успокоилась, вечер удался. Цвет костюма и вид черных очков в стиле «Джеймс Бонд из Малаховки» постепенно смылились в пафосе Вениного повествования. И он, как очень артистичный человек, все глубже и глубже входил в роль правильного милиционера, последней надежды и опоры общества.

…Мне уже было неохота вспоминать, что за последний месяц, ежедневно отчитываясь передо мной о проделанной работе и жизни, Веня ни разу не упомянул героическую ловлю наркоторговцев. Да и потом если отчитывался, то часто путался в показаниях. Бросал:

– Меня вечером вызывают в участок.

А через день рассказывал: