Кровные узы - Анжела Марсонс

Сложность человеческих эмоций всегда была для доктора Торн источником замешательства, но в то же время и развлечения.

Для Руфи у нее уже был готов новый план.

– А что, если Руфь Уиллис не даст показаний против меня? – поинтересовалась Александра.

Дональд вздохнул, подумав о других проблемах.

– Даже если мисс Уиллис отпадет, у нас остаются показания детектива-инспектора.

– Маловероятно, – пробормотала женщина.

– Простите? ..

– Да так, ничего.

С самого начала Алекс знала, что даже лучшая в стране команда юристов не сможет отмазать ее от обвинения в планировании убийства. Даже команде О. Джея [23 - Имеется в виду О. Джей Симпсон – американский актер и один из самых видных игроков в истории американского футбола. Получил скандальную известность после того, как был обвинен в убийстве собственной жены и ее молодого любовника (1994). Был оправдан судом присяжных, несмотря на очевидные доказательства его вины. Адвокатов Симпсона за уровень квалификации прозвали «сказочной упряжкой». ] пришлось бы нелегко, и именно поэтому сама Торн заранее предприняла меры предосторожности. То, что она сама подготовила собственный план, теперь выглядело абсолютно правильным. Ее адвокаты сдались.

Она встала, поблагодарила Баррингтона и вышла из комнаты.

Если все пойдет так, как она на это рассчитывает, то Руфь больше не будет представлять проблемы, а инспектор превратится в нечленораздельно бормочущую развалину, место которой в Грантли [24 - Психиатрическая клиника, в которой содержится мать Ким. См. роман А. Марсонс «Немой крик». ], рядом с ее мамашей. Но перед этим Алекс не откажет себе в маленьком развлечении за счет этой сотрудницы полиции.

Когда они встретились впервые, Александра была заинтригована тем мраком, который переполнял инспектора. Это был такой мрак, который ей хотелось исследовать и выставить напоказ.

И она это сделала.

Она уже однажды довела детектива Кимберли Стоун до самого края вменяемости – и была уверена, что сможет сделать это еще раз.

Ведь на этот раз Алекс уже знала, на какие кнопки и как сильно надо давить. И на этот раз привлекательность этой женщины не отвлечет ее от дела.

Больше ошибок не будет.

Глава 11

Дом с большими окнами по обеим сторонам от входа прятался за рядом высоких деревьев, которые отсекали его от шума транспорта на Мюклов-Хилл и на дороге, ведущей из Хэйлсовена в Куинтон.

Белая гравийная дорожка переходила в подъездную аллею, выложенную красным кирпичом. Ни единое масляное пятно не нарушало совершенства этой аллеи. По бокам от тяжелой входной дубовой двери висели абсолютно одинаковые корзины с цветами.

На первом месте в гараже, рассчитанном на три машины, располагался белый «Рейнджровер», а рядом с ним стояла зеленая спортивная машина. Красная «Воксхолл Корса», которая, судя по повреждениям на кузове, побывала не в одной аварии, стояла снаружи, доступная всем стихиям.

– Эта старая кляча что, пытается спрятаться? – поинтересовался Брайант, паркуя рядом с ней свой универсал «Астра».

– Это не хозяйская машина, – уверенно заявила Ким. Здесь даже брошенный автомобиль не мог иметь столько повреждений.

– Ну и что ты думаешь? – спросил ее коллега.

Это была их игра, в которую они играли, посещая дома состоятельных семей.

– От миллиона с четвертью до полутора миллионов, – ответила инспектор.

Сержант согласно кивнул, а потом постучал, подняв и дважды опустив голову льва на входной двери.

Ее практически мгновенно открыла невысокая пухлая женщина лет сорока пяти. Волосы этой дамы напоминали шлем из кудряшек, которые начали седеть на висках. На ее бледном лице выделялись красные круги вокруг глаз.

Ким протянула свое удостоверение, а Брайант начал официальное вступление. Дверь широко открылась еще до того, как он успел закончить.

Величина холла подчеркивалась крупными каменными изразцами, выкрашенными в хорошо сочетающиеся бежевые и кремовые цвета.

Увидев перед собой столько дверей, Стоун остановилась, ожидая указаний.

– Они в гостиной, – сказала женщина, показывая в конец помещения.

– А вы? .. – спросил сержант, глядя сверху вниз на ее лицо, находившееся на добрый фут ниже, чем его собственное.

– Анна, приходящая домработница.

Ким направилась к указанной двери, а сама Анна исчезла где-то в задних комнатах. Было очевидно, что эта женщина старается ступать как можно тише, чтобы не нарушать печальную тишину дома.

В комнате, полутемной из-за опущенных штор, находились три человека.

– Мистер Брайтман? – произнесла инспектор, делая шаг вперед.

Мужчина кивнул и сделал попытку встать, но Ким жестом показала ему, что он может сидеть.

Выглядел он так, будто мог свалиться на пол в любой момент. Его лицо все еще было белым как бумага. Стоун могла представить себе, что краски сошли с этого лица в тот момент, когда он узнал новости, да так и не возвратились.

Инспектор заняла место напротив него и только после этого осмотрелась.

Рядом с мужчиной сидела женщина, так похожая на убитую, что Ким с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

– Я – Сильвия, сестра Дианы, – пояснила эта женщина, заметив реакцию инспектора.

– Простите, но схожесть…

– Всё в порядке, офицер, – успокоила Сильвия гостью с полуулыбкой. – Так было всегда. Диана моложе меня всего на один год.

Ким не могла не вспомнить лицо мертвой женщины в машине – ее омертвевшие мускулы, обвисшую кожу, остекленевшие глаза и опущенный рот. В сидящей напротив нее копии убитой была видна живость, которая навеки покинула ее сестру.

Волосы Сильвии были на пару оттенков темнее каштановых локонов Дианы, а нос – чуть шире.

– Моя дочь, Ребекка, – представила она сидящую рядом девушку. Это имя было единственным, чего не хватало, чтобы закончить картину. Было очевидно, что сестра Дианы передала свою красоту дочери. Длинные черные блестящие волосы свободно лежали по плечам девушки, а зеленый цвет ее глаз был подчеркнут черной обводкой.

Услышав свое имя, Ребекка приподняла голову, натянуто улыбнулась и вновь наклонилась к своему телефону. Если она и плакала, то до того, как нанесла грим на лицо.

– Мы сожалеем о вашей потере, мистер Брайтман… – начала Ким.

Мужчина поднял голову, подтверждая, что слышит слова, которые для него ничего не значили. Он сидел в центре софы, наклонившись вперед. На нем была мятая белая рубашка и черные брюки. Скорее всего, он так и не ложился в кровать и не переодевался со вчерашнего дня.