Не вороши осиное гнездо - Татьяна Полякова

– Как «все»? Откуда-то она в подворотне появилась? Неужели ничего не нашли?

На этот раз Павел пожал плечами.

– На пустыре за этой самой подворотней обнаружены следы крови, но откуда девица там взялась… Вокруг жуткий бомжатник. Похоже, она нелегалка. Это объясняет, почему ее судьбой никто не поинтересовался до сих пор. Что-нибудь не поделила со своими приятелями или еще с кем…

– То есть убийцу никто искать не будет, я правильно поняла?

– Почему же? – обиделся Павел. – Все необходимые следственные действия…

Дальше мне было неинтересно, и я нетерпеливо перебила:

– Неподалеку от старого рынка фабрика, на которой работают нелегалы. Территория гаражного кооператива. Возможно, женщина оттуда.

Павел кивнул, вроде бы соглашаясь. Подошла официантка. Бад спросил, обращаясь к Павлу:

– Пообедаешь?

– Нет, спасибо. Дел до черта, прошу прощения, – торопливо добавил он, повернувшись ко мне. И снова к Баду: – Позвоню, если что. Пока.

Они обменялись рукопожатием, и Павел припустился к своему «Мерседесу». Я проводила его неприязненным взглядом.

– Убийцу они не найдут. Даже искать не будут.

– Обычно ищут, иногда даже находят.

– Издеваешься?

– Полина, – позвал он. – Я понимаю: столкнуться в подворотне с теткой, которая вдруг стала трупом на твоих глазах, неприятно. И это еще мягко сказано. У девушки вроде тебя это способно вызвать шок. Но… не подскажешь, почему у меня складывается впечатление, что ты просто страдаешь от безделья?

– Она вовсе не тетка, – буркнула я. Слова Бада вызвали неприятное беспокойство, наверное, поэтому я и продолжила, то ли его стараясь убедить, то ли себя: – В одной книжке я наткнулась на фразу главного героя – сыщика: «Мы говорим устами мертвых». Занимаясь делом об убийстве, следователь узнает то, что убитый уже не в состоянии рассказать. Кто-то обязательно должен сделать за него это. Понимаешь?

Я думала, Бад меня высмеет, но он смотрел исключительно серьезно.

– Давай дадим им возможность выполнить свою работу, – наконец сказал он. – Там есть толковые ребята. И дождемся Серба, я хотел сказать Владана…

Через полчаса он отвез меня в офис, где была моя машина.

– Есть идея культурной программы на вечер? – спросил он, помогая мне выйти из «БМВ».

– Я девушка без фантазий.

– Ни за что не поверю. Отправляйся домой, зай-мись чем-нибудь приятным, а часа через три я за тобой заеду. – Он поцеловал меня, легко коснувшись губами моих губ, и отбыл.

Возле двери офиса стояла Маринка и наблюдала за нашим прощанием с материнской улыбкой.

– Он все-таки в тебя втюрился, – сказала она, когда я приблизилась.

– Старая песня.

– Нет, правда.

– Не надейся сбыть меня с рук. Я мечтаю о другом мужчине, что тебе хорошо известно.

– Так бы и двинула по носу, – фыркнула Маринка, опускаясь на ступеньку. Я устроилась рядом. – Не может это долго продолжаться, – проворчала она.

– Я готова ждать всю жизнь.

– Сейчас в самом деле схлопочешь. А вдруг он правда влюблен? Даже помолодел, ей-богу.

– Он и так не старый, – кивнула я. – Если Баду кто и нравится в нашей семье, так это папа.

– Да ладно…

– Ага… Кто говорил, что во мне нет ничего хорошего?

– Так это я в сердцах. Сдуру брякнула. На самом деле ты не девчонка, а загляденье.

– Не подхалимничай. О таком тесте, как мой папа, можно только мечтать. Владан считает, Бад созрел для женитьбы на девушке с приданым.

– Ну, так это неплохо.

– Возможно, но я готова идти замуж исключительно по любви.

– Правильно Марич говорит, что ты дурочка, – поднимаясь, заявила Маринка. – Смотри, останешься у разбитого корыта.

Я с трудом сдержалась, чтоб не ответить, и пошла заливать обиду чаем. Владан назвал меня дурочкой, впрочем, это не новость, но называть меня так в разговоре с Маринкой… Вот свинья… Господи, когда же он вернется?

Чай я так и не выпила. Поглазела немного в окно, вернулась мысленно к недавней встрече и решила посетить тот самый пустырь, о котором говорил Павел. Сборы заняли пару минут, и вскоре я уже была в переулке, таком же безлюдном, как и накануне. С некоторой опаской вошла в подворотню. Похоже, ее использовали как туалет, запах стоял почти нестерпимый. Слева и справа двери, судя по цифрам три и семь, здесь две квартиры. Со стороны переулка дом выглядел нежилым, но я на всякий случай двери проверила. Обе то ли заперты, то ли вовсе заколочены.

Пустырь начинался сразу от подворотни. Когда-то тут стояли дома с гаражами или сараями, от которых остались лишь фундамент да гнилые доски в высокой траве. Идти здесь опасно, запросто можно поломать ноги. Я заглянула в окна первого этажа со стороны пустыря. В рамах остатки стекол. Все, что могли, давно вынесли, что не могли – искорежили.

Я с осторожностью направилась через пустырь, предварительно оглядевшись. Через полчаса стало ясно: отсюда можно попасть сразу на три улицы, не считая переулка, где я начала свой путь. Выходит, появиться женщина могла откуда угодно. Вопрос, почему предпочла бежать через пустырь, а не по улице, где ей скорее бы пришли на помощь?

Ответ очевиден: она пряталась. А вот дальше все не так просто. На пустыре, по словам Павла, ее кровь. Женщину преследовали, настигли и ударили ножом? Из последних сил она добралась до подворотни? Или все произошло в одном из примыкавших к пустырю домов? Она решила спрятаться, но, поняв, что без врачебной помощи не справится, вышла в переулок.

Из-за близости той самой фабрики первое казалось более вероятным. Если женщина направлялась туда, могла воспользоваться короткой дорогой через пустырь, хотя никакой дороги, конечно, нет, да и ходить здесь небезопасно, не только из-за местной шпаны. Опять же, женщины обычно носят сумочку…

Предположим, за сумкой как раз и охотились, хотя грабителям сама сумка вряд ли нужна, забрали кошелек с мобильным, остальное тут же выбросили. Да и не стали бы грабители наносить два удара ножом, особенно учитывая тот факт, что женщина не сопротивлялась. Будь иначе, мы с Витькой услышали бы крики.