Барышня и хулиган - Татьяна Полякова

Следующие три месяца стали для меня сущим мучением. Конверт я спрятала, но не проходило и дня, чтобы я о нем не думала, пытаясь отгадать, что же там такое? Конверт был тонкий, в нем лежал сложенный листок бумаги, а что на нем написано, прочитать было невозможно, не распечатав конверта, хотя я и старалась изо всех сил. Заглянуть внутрь я так и не рискнула, напоминая себе, что сестра мне доверилась и если б она хотела, чтобы я знала, то не стала бы запечатывать конверт, а коли уж она запечатала…

В конце концов я так разозлилась, что решила: в конверте нет ничего интересного, а Катька все придумала нарочно, чтобы я ломала голову и изнывала от любопытства.

Но тут явилась Катька, темной дождливой ночью, с многочисленными ссадинами на лице и руках и первым делом спросила:

– Конверт цел?

Отлеживалась она у меня дней пять, не пожелав ничего объяснить, и вновь исчезла, правда ненадолго: пожаловала на мой день рождения в компании очередного молодого человека бандитского вида, обнимала меня, называла сестренкой и даже подарила золотую цепочку и отбыла через полчаса на вишневом «Опеле». После этого я пришла к выводу, что жизнь Катьки в отличие от моей чрезвычайно насыщена событиями, и задавать вопросы перестала. Если сегодня она появилась на шикарной тачке, значит, дела у нее идут неплохо и беспокоиться нечего.

Я распахнула входную дверь, Катька вошла, бросила сумку на пол, огляделась, хмыкнула и сказала:

– Ну и сарай.

– Ага, – расцвела я в улыбке. – Но и он мне не по карману.

– Кто ж тебя просил в училки идти?

– Я ж не знала, что швеи-мотористки миллионами ворочают.

– Ладно, – махнула рукой Катька, взяла меня за плечи и смачно расцеловала, я вытерлась ладонью, поморщилась, заметив ворчливо:

– Губищи-то накрасила… Ты опять на две минуты или хоть чаю выпьешь?

– Я надолго, – сказала она, заглядывая в комнату. – У тебя ведь отпуск?

– Конечно. Летние каникулы.

– Отлично. – Вслед за мной Катька вошла в кухню. Взгляд ее натолкнулся на книжку на подоконнике, сестрица усмехнулась и весело спросила: – Все о Париже мечтаешь?

– Мечтаю, – огрызнулась я.

– Понятно. Хочешь, куплю тебе путевку? Всего-то семьсот баксов.

– Да. – Я широко улыбнулась и спросила: – У тебя есть семьсот баксов и ты готова потратить их на меня?

– Ну… сестры должны помогать друг другу, – туманно ответила Катька, а мне стало ясно: она не так просто появилась у меня, что-то ей нужно, путевка в Париж нечто новенькое… В общем, следует быть настороже. – Я тут тебе кое-что привезла, – продолжила сестрица. – Хочешь взглянуть?

– Конечно, – хмыкнула я, мы вместе вернулись в прихожую за сумкой и втащили ее в комнату. Катька поставила сумку на диван и расстегнула «молнию». Кое-что оказалось шикарным брючным костюмом персикового цвета.

– Примерь, – сказала Катька. – Покупала на себя, думаю, тебе как раз.

Несмотря на четыре года разницы, мы с Катькой примерно одного роста и одной комплекции. В детстве считалось, что мы очень похожи. Возможно, что граждане были правы, но только не сейчас: Катька в шикарном костюме, с крашеными платиновыми волосами, с модной прической и дорогой косметикой, а рядом я: в шортах, майке, волосы зачесаны назад, очки в дешевенькой оправе… Словом, если мы и были похожи, то примерно как замарашка-Золушка на свою дражайшую мачеху. Я напялила костюм и с удовлетворением констатировала, что даже очки меня не портят.

– Блеск, – отойдя на пару шагов, кивнула Катька. – Очки сними.

– Я без них плохо вижу.

– Это потому, что книжки дурацкие читаешь. Какая тебе от них польза? Только глаза портишь.

– Чего тебе мои глаза, за свои беспокойся. За костюм спасибо, если это подарок, конечно, а если взятка, то выкладывай, чего тебе от меня надо.

– Кто ж так сестру встречает, дура? – надулась Катька, но ни чуточки не обиделась. Она стащила с меня очки и уставилась в зеркало, но смотрела не на свою физиономию, а на мою.

– Сама дура, – подумав, ответила я.

– Конечно, мы ж родственники, причем близкие. Слушай, тебе надо покрасить волосы.

– Не надо, – категорически возразила я. – Ни красить, ни стричь, потому что делать это надо регулярно, а у меня денег кот наплакал. Лучше я буду с хвостом ходить и с тем самым цветом, которым меня наградил господь.

– Папаша, – поправила Катька. – Это он у нас был такой пегенький…

– А ты сама-то какая? – скривилась я.

– Да я уж и забыла… – В этом месте Катька набрала в грудь воздуха и вдруг заорала: – Я забыл, какого цвета твой платок зеленый был…

– Чокнутая, – покачала я головой. – Обедать будешь? У меня есть пельмени и варенье к чаю.

– Пельмени? Буду.

Я сняла костюм и определила его в шкаф. Катька критически разглядывала меня, пока я дефилировала в одном белье, и заявила не без гордости:

– Фигура у тебя лучше моей. Мужики, поди, с ума сходят?

– Где они, мужики-то? – хмыкнула я. – Я в школе работаю. Коллектив дружный, за последние десять лет новички только я да Юлька, она физику преподает. Средний возраст преподавателей пятьдесят два года. Юлька высчитала, если не врет, конечно. Но и так заметно, что очень скоро без пенсионных торжеств дня не пройдет.

– Что ж ты, кроме своей школы, никуда не ходишь?

– Почему не хожу? Вот на пляж собиралась…

– Ясно, – вздохнула Катька и опять полезла с вопросами: – А парень у тебя есть?

– Пашка иногда заходит, но если честно, лучше б он к кому другому заходил.

– Это рыженький, нудный такой?

– Точно. Его три недели назад с завода уволили, и теперь он не просто нудный, он кого хочешь в гроб загонит.

– А больше новостей нет?

– Нет, – покачала я головой.

– Значит, ты в отпуске и совершенно свободна…

– И еще без денег, – добавила я. – А что ты там насчет Парижа болтала?