Отпетые плутовки - Татьяна Полякова

– Это что вообще такое?

Я подошла к нему.

– Дима, ты бы ехал домой, а? Я тут с друзьями. – Я смотрела в его лицо и молилась, чтобы он понял. – Ты, Дима, сразу к папе заскочи, объясни, что я здесь, с друзьями. Скажи, Маша праздник устроила, приехать никак не может. Я должна была навестить его, а теперь никак не могу. Предупреди.

Димка таращился на меня во все глаза.

– Ты слышишь, Дима? – ласково спросила я. В глазах его мелькнуло понимание, и он попятился к двери. За моей спиной возник Сашка, обнял меня за плечи, а Димка пошел пятнами и заорал:

– Обнаглела совсем! – И выскочил из дома.

Сашка заглянул мне в глаза, я разом почувствовала себя очень неуютно, в глубине его глаз было что-то холодное и беспощадное, а я поняла, что не так он пьян, как старался казаться.

– Чего ему надо было, я не понял? – удивился Витюня, с трудом продрав глаза.

– Дурачок какой-то, – ответил Сашка.

Через полчаса возле окон затормозил мотоцикл с коляской, и в доме появился участковый Иван Петрович. Участковым он был еще во времена моего детства, когда я приезжала к бабуле на каникулы. Человек Иван Петрович добродушный и в селе уважаемый.

Первым чувством, возникшим при виде участкового, была досада, что Димка такой дурак. Потом пришел страх. Я кинулась к дверям.

– Здравствуй, Маша, – сказал Иван Петрович. – Чего тут муж жалуется?

– О, мента черт принес, – пьяно пробормотал Витюня.

– У Димки с головой не в порядке, – глотая ком в горле, сказала я. – Привиделось чего-то. У нас тут… праздник, одним словом.

– Праздник? Это дело хорошее. А с мужем ссориться ни к чему. Так, граждане, давайте-ка документики проверим.

– Чего он хочет? – опять спросил Витюня. – Ну, мент, ну дает. Ты чего в дом врываешься? Тебя звали?

– Иван Петрович, – торопливо заговорила я, – ребята приехали со мной из города, выпили, с кем не бывает. Сами знаете, проспятся, поумнеют, не обращайте внимания, пожалуйста.

Тут по-кошачьи мягко подошел Сашка.

– Все выяснил, дядя? Вот и топай отсюда по-доброму.

Я взглянула на Сашку и слегка попятилась, сообразив, что самым опасным из троих был он. Иван Петрович до трех считать умел и сообщение о побеге из тюрьмы, безусловно, слышал; больше всего я боялась, что он решит стать героем, однако мудрость перевесила.

– Ну что ж, – примирительно произнес он. – Догуливайте. До свидания, Маша.

Повернулся и ушел. На негнущихся ногах я пошла за перегородку выпить воды и дождаться, когда зубы перестанут стучать. За столом шел спор.

– Мотать надо, – сказал Сашка. – Мент дотошный, явится, и не один.

– А чего ему надо, а?

– Документы.

– Так дай ты ему документы, пусть полюбуется. Документы… Чего ты, Саня? Выпьем, брат, забудь про мента.

Сашка ушел в переднюю, пробыл там минут десять и заглянул ко мне за перегородку.

– Куртку накинь, выйдем, – сказал он сурово. Уже на улице спросил: – Деньги у тебя где?

– Здесь, – заторопилась я, вынимая кошелек.

– Хорошо. Потопали, Марья Павловна.

Мы пошли огородом. За небольшим полем начинался лес, туда мы и направились.

– Куда мы идем? – испугалась я.

– В настоящий момент в направлении деревни Колываново.

– А зачем? – силясь хоть что-нибудь понять, спросила я.

– А затем. Сейчас дедок ментов притащит. Не хочу я с ними встречаться, аллергия у меня на них.

Тут я заметила, что Сашка прихватил мой старенький атлас области, я о нем и думать забыла, а он, смотри-ка, нашел.

– Я не пойму, зачем мы туда идем? – вприпрыжку двигая с ним рядом, задала я вопрос.

– На спрос, а кто спрашивает, с тем знаешь, что бывает?

– А чего ж на машине не поехали? – не унималась я.

– До первого поста? Нет, ножками надежнее.

– Да никуда я не пойду.

– А вот это зря, Марья Павловна, смотри, как бы бежать не пришлось.

Посмотрев на него внимательно, я была вынуждена признать, что такой вариант очень даже возможен, и, вздохнув, ускорила шаги. До Колыванова мы дошли, но в деревню заходить не стали.

– Скажешь ты мне, куда мы идем? – не выдержала я.

– На что тебе?

– Как на что? Ты чего друзей-то бросил?

– Одному легче.

– А я?

– А ты про запас.

– В заложницы взял, что ли? – данное предположение мне самой показалось глупым.

– Детективов много смотришь, – хмыкнул он.

– Сашка, а ты меня не убьешь? – на всякий случай спросила я.

– Убью, если со всякой дурью лезть будешь.

– Хороша дурь. Ну вот, к примеру, куда ты меня тащишь и зачем?

– Я тебя в город тащу. Придем в город, и топай домой на здоровье, а в деревне не оставил, потому как неизвестно, что дружки с пьяных глаз сотворят, когда ментов увидят. Прояснилось в голове-то, Марья?

– Не знаю. Может, ты и правду говоришь, а может, врешь, – вздохнула я, но, если честно, бояться перестала… Так… самую малость.

Сашка зашагал веселее, пришлось и мне. Я немного от него поотстала, да и разговаривать на ходу не очень удобно. В общем, километров пять шли молча. Тропинка вывела к шоссе, и вскоре из-за высоких лип показалась деревня, небольшая, домов тридцать. Здесь был магазин, и в настоящий момент он работал.

– Пойдем, купим поесть, – сказал Сашка, сурово нахмурился и добавил: – И помни…

– Да помню я, надоел уже.

В магазине ни души, только мухи летали, жирные, было их штук сорок, не меньше. Мы постояли у прилавка, потомились, Сашка зычно крикнул:

– Хозяйка! – А я продолжила наблюдение за мухами.

Наконец из подсобки вышла деваха лет двадцати пяти. Завидев Сашку, широко улыбнулась, но тут разглядела меня из-за его плеча и разом приуныла. Мы купили колбасы, хлеба, три бутылки пива, сложили все это в пакет и отправились дальше.