Пиявка голубых кровей - Дарья Донцова

Мы переглянулись. Феликс кашлянул.

– Некоторое время назад вы вошли в наш дом, рассказали, что пропал…

По мере того как Маневин рассказывал о визите Кирилла, на лице того появлялось выражение искреннего изумления.

– Я так себя вел? – спросил он. – Уму непостижимо! Плакал? Жаловался на жизнь? Потом заснул? Поверьте, мне совершенно не свойственно такое поведение. Понять не могу, что случилось. Вот ей-богу, я нахожусь в полнейшем недоумении. Утром мы с женой выпили кофе. Потом…

Кирилл потер лоб.

– Потом я проснулся в незнакомом месте. Не сообразил, где нахожусь, удивился, услышал голоса и пришел к вам. Понимаю, мой рассказ звучит как бред, но так и было. Вы сказали, что боитесь мне нечто ужасное сообщить?

– Вы только не волнуйтесь, – пролепетала я.

Лицо Кирилла вытянулось.

– Вот прекрасные слова, – хмыкнул Коля, – как только слышу их, сразу понимаю: дело плохо, волноваться уже поздно, конец пришел.

– Что случилось? – воскликнул Кирилл.

– Ваш сын жив, его увезли в больницу, – ответила я, – он чем-то отравился, похоже, съел что-то несвежее. Может, рыбу!

Брови Лени поползли вверх, Все присутствующие уставились на меня. Нет бы мне замолчать, но я решила успокоить отца мальчика, поэтому продолжила:

– Или сосиска ему попалась плохого качества.

– В нашей семье не принято употреблять нездоровую пищу, – возразил Кирилл, – мы приверженцы правильного питания.

– Может, ваш сын наркоман? – резко спросил Николай. – Вы сами не увлекаетесь разными препаратами?

Кирилл судорожно всхлипнул.

– Кто вы такой, чтобы задавать такие вопросы?

Разломов молча вынул удостоверение, раскрыл его и показал отцу Вениамина.

– Полиция! – перепугался тот. – Да еще начальник какого-то отдела. Понимаю, мое появление в этом доме выглядело странно. Но у меня нет дурных привычек. Сын пьет только те таблетки, которые ему врач прописал. Что происходит?

– Как ваш мальчик попал в сарай гражданки Васильевой? – спросил Олег.

– В сарай? – повторил Кирилл. – Вчера мы с сыном немного разошлись во мнениях. Он подросток! Сами понимаете, бунтарский возраст. Наверное, я излишне строго с ним поговорил, велел идти в спальню, подумать о своем поведении, он ушел.

Кирилл потер лоб.

– Память оживает. К завтраку вышла только Леся, это наша дочь, она младше брата, Веня не появился. Супруга хотела за ним пойти, но я ее остановил, попросил не ходить к сыну. Он вчера нам нагрубил, пусть сначала попросит прощения. Мы выпили кофе… Дальше я все помню как-то смутно… Вера что-то говорила, кричала… Я… Вспомнил! Жена сказала: «Его дома нет, постель не тронута». Я занервничал, пошел в прихожую и… Провал! Очнулся у вас.

– Погодите, – попросил Леня. – Вас зовут Кирилл? Верно?

Гость кивнул.

– Парню, которого нашли у поленницы, скорей всего, около тридцати, – продолжил эксперт, – он выглядит моложе, но меня не обманешь. Сколько лет вашему сыну?

– Вениамину шестнадцать, – ответил Кирилл.

– В сарае был не ваш сын, – протянул Леня и достал свой мобильник. – О, сообщение. Вашего мальчика зовут Вениамин?

Глава 5

– Ну да, – согласился незваный гость, – он школьник. Обучается на дому из-за болезни.

– В вещах того, кто лежал без сознания в сарае, нашли удостоверение на имя Евгения Иосифовича Колымагина, частного детектива агентства «Брум», – отчеканил Леонид.

Дегтярев стукнул кулаком по столу.

– Колымагин! Что он делал на нашем участке? Как попал в Ложкино?

– Ты его знаешь? – удивилась я.

– А то нет! – разозлился полковник. – Сын Йоси, отличного мужика, жаль, он умер. Незадолго до кончины Иосиф попросил меня:

– Точно знаю, что у тебя есть стажерская ставка. Возьми Евгения, не хочет сын по моим стопам пойти. Видишь ли, по его мнению, адвокат – скучная профессия. Хорошо хоть недотепа юрфак окончил. Взбрело в голову Женьке детективом стать. Оформи идиота временно практикантом и отправь его из реки трехнедельного покойника выуживать. Потом пусть в морге около патологоанатома постоит, послушает его умные речи да в обморок грохнется. Может, тогда поймет, что в дорогом костюме в теплом здании суда сидеть намного приятнее, чем на ветру у водоема не один час трястись. Чтение бумаг с описанием преступлений клиента не самое приятное занятие, но все же это лучше, чем нюхать «аромат» в секционной и лицезреть труп на столе из нержавейки.

Александр Михайлович потер затылок.

– Ну я его и взял. Лора, жена Йоси, всем друзьям правду рассказала: мужу осталось несколько месяцев, он об этом не знает, вы уж, ребята, постарайтесь Иосифу что-нибудь приятное сделать.

– Ты его за утопленником отправил? – полюбопытствовал Николай. – Что-то я Колымагина у нас не припоминаю.

– Ты как раз в отпуск ушел, – усмехнулся Дегтярев. – Евгений десять дней проработал и уволился. На реку он не ездил, не представился случай. Я за короткий срок успел понять, что сынок Колымагина капризный, избалованный тип, с утра начинал ныть: «Я творческий человек, не приспособлен к тупому ремеслу. Почему я должен обзванивать каких-то людей? Неужели для этой идиотской работы дураков без образования не найдется? » Ну, все ему не нравилось, даже кофе в буфете.

– Он там реально мерзкий, – заметил Олег.

– Замолчи, – велел Александр Михайлович, – не в кофе дело. Ушел он, и слава богу. Йося очень доволен был. И что? Теперь Женька детектив? «Брум»? Ну и название! Смехота.

Я опустила глаза. Человек, который решил зарегистрировать детективное агентство «Нюх», но перепутал клавиши, напечатал «Тюх», не заметил ошибки, получил документы, разозлился на всех, кроме себя, и теперь говорит, что он владелец «Плаза Тюх», не имеет никакого морального права издеваться над названием «Брум».

– Зачем он залез в наш сарай? Как он туда попал? – повторил уже ранее заданные вопросы Дегтярев.

Кирилл вскочил.

– А где мой сын?

– У нас его нет, – ответила я.

– Мы с женой познакомились в загсе, – вдруг произнес Кирилл. – Оба намеревались получить свидетельства о смерти. Я пришел с маленьким Веней, мог сыну няню нанять, но тот не хотел ни с кем оставаться, требовал:

– Пусть мама скорей вернется.

Я побоялся сообщить малышу правду, не сказал: «Мама умерла, ты никогда больше ее не увидишь». Соврал, что она в командировке, думал, что у детей такого возраста память короткая, скоро забудет маму. Но Веня каждое утро начинал с вопроса: