Черта с два! - Татьяна Полякова

«Может, мне утопиться? – подумала я очень серьезно, проезжая мост. – Или съесть упаковку таблеток… Пользы от меня человечеству никакой, и сама себе я давно в тягость… Мелкое художественное дарование…»

– Твои идиотские картины никому не нужны! – громко заявила я, начиная наслаждаться самобичеванием. – Что ты о себе воображаешь? Все, что ты делаешь, ужасная дрянь… а ты сама – никчемная, глупая и совершенно не приспособленная к жизни. С твоим характером надо быть не художницей, а сиделкой при безнадежно больном дядюшке… Впрочем, и там бы ты ничего не высидела… Господи, как я себя ненавижу…

Я въехала в свой район. Многоэтажки, серые, унылые, два чахлых деревца на сто квадратных метров, лето им не пережить… Надеюсь, мне тоже… Как бы половчее прекратить затянувшуюся нелепость под названием «моя жизнь». Но и на это меня, разумеется, не хватит. Я могу тешить себя мыслями о самоубийстве, не больше. Я труслива, беспомощна и ни на что не годна.

Я въехала во двор и бросила машину на площадке, возле подъезда. Черт с ней, пусть угоняют, бьют стекла или снимают колеса! Чем хуже, тем лучше. Я вошла в подъезд. Лифт, конечно, не работал. И в самом деле, зачем ему? Я стала подниматься по лестнице и заревела, тихо и горько. Квартира смотрела волком, я ее не любила, и она меня тоже. Лето, восемь вечера, а уже нужно включать свет: темно и неприютно. Не двор, а колодец… Я потянулась к телефону. На счастье, Лариса была дома. Пока я думала, как половчее ей все объяснить, она спросила:

– Когда переезжаешь?

– Никогда, – ответила я.

– Почему? Вроде бы все оформили? Сорвалось?

– Лариса, кажется, Андрей меня обманул. Квартиру продали месяц назад, совершенно другим людям и… – Я опять заревела.

– Бог мой… Сашка, не плачь… придумаем что-нибудь… – Голос подруги звучал неубедительно. Лариска – недотепа вроде меня, и ничего путного мы придумать не сможем.

– Где ты подцепила этого Андрея? – вздохнув, спросила я.

– Я ж тебе рассказывала: на вечеринке у Пашки Губанова, обмывали выход в свет альманаха, там подборка его стихов.

– Про альманах я знаю, – вздохнула я. – Он у меня на полке лежит, и я давно его прочитала.

– Ну… и Андрей там был. Нормальный парень… Он повез меня домой… я ведь рассказывала?

– Рассказывала.

– Я между делом сказала ему, что подруга ищет квартиру в старом городе, она художница и новые районы ей просто отвратительны. Она там ни жить, ни работать не может. А он заявил, что как раз занимается продажей квартир. Вот я вас и познакомила. Надеюсь, ты не думаешь, что я…

– Не думаю, если бы ты что и затеяла, все бы у тебя вышло наоборот и наперекосяк.

– Может, ты зря расстроилась? Может, есть какое-то объяснение?

– Конечно. Объяснение есть: я законченная дура. Отдала деньги незнакомому человеку, взамен получила расписку от какого-то Теплова, которого в природе скорее всего вовсе не существует.

– Позвони Андрею. А хочешь, я позвоню?

– Не хочу. Жулик твой Андрей. – Я вздохнула.

– Сашка, тебе надо в милицию, и вообще… Ты заняла кучу денег, надеясь, что старую квартиру продашь и расплатишься. А теперь что, а?

– Не знаю. Скорее всего квартиру все-таки придется продать. Если повезет, смогу купить «малосемейку» или комнату…

– Может…

– Ладно, позвоню твоему Андрею, – сказала я и повесила трубку.

Андрея дома не оказалось. Я прошла на кухню и попыталась приготовить себе ужин, все валилось из рук, и я опять разревелась. Завтра же пойду в милицию и… и что? Андрей скажет, что в глаза меня не видел, а расписку от какого-то никому не ведомого Теплова можно смело выбросить. В милиции посоветуют впредь не быть столь доверчивой, а свои деньги я вряд ли получу назад. Тут я заревела еще отчаяннее, потому что вспомнила: через три месяца необходимо вернуть долг – пять тысяч долларов. Где я их возьму, не продавая квартиры, в ум не шло.

– Ну и ладно, – сказала я, вытирая горькие слезы, и еще раз повторила: – Ну и ладно.

Ужинать не хотелось, с трудом проглотив пару ложек салата, я вернулась в комнату и села в кресло. Закрыла глаза, дыша глубоко и по возможности ровно. Потом поднялась и пошла к кульману, где были мои рисунки.

– Хватит ныть, давай работать, – напомнила я себе. – Только попусту теряешь время. – «Если бы ты знала время так же хорошо, как я, – ехидно проронил Болванщик, – ты бы этого не сказала. Его не потеряешь! Не на такого напали! » Я усмехнулась и взяла карандаш.

Телефонный звонок вернул меня к действительности: Мартовский Заяц ухмылялся с кульмана, но меня обступали стены ненавистной квартиры, а за окном раскинулся мир, в котором мне никак не находилось места. Я досадливо посмотрела на телефон и сняла трубку.

– Ты звонила? – спросила Лариса.

– Что? – не сразу поняла я.

– Ты звонила Андрею?

– Нет еще. То есть я звонила, но его, видимо, не было дома, или он просто не снял трубку…

– Надо было позвонить еще. Звонить и звонить… Ты меня слышишь?

– Конечно, я тебя слышу. Я позвоню.

– Боже мой, ты хоть понимаешь, что можешь оказаться на улице?

– Я понимаю, и я сейчас позвоню.

– Хочешь, вместе к нему съездим, поговорим, а?

– Не знаю, может быть.

– Ладно. Звони ему. Вдруг повезет…

Мне действительно повезло, в том смысле, что Андрей был дома, в остальном везеньем и не пахло.

– Андрей? – робко начала я. – Это Саша.

– А, – пропел он и вроде бы даже хохотнул. – Как дела?

– Плохо. Андрей, я сегодня ездила на квартиру, которую купила с твоей помощью. Оказывается, ее уже купили раньше меня какие-то люди…

– Бывает, – равнодушно перебил он.

– Что бывает? – растерялась я.

– Ну, бывает, что кто-то купит раньше…

– Андрей, я не вижу во всем этом ничего забавного. Я заплатила деньги и…

– Да ладно, ладно… Найду я тебе квартиру, чего ты…