Жизнь взаймы у смерти - Марина Болдова

Шведов стряхнул с себя наваждение…

– Михалыч, я сейчас в аэропорт, там машину оставил вчера, и вернусь. Алена Юрьевна останется в доме. Магазин-то работает? Нужно заехать, еды купить. Я же с лета тут не был.

– Работает, заедем, – вот за что ценил Шведов своего старого приятеля – за немногословность…

В доме было тепло, котел автоматически поддерживал температуру на комфортном градусе, соседи присматривали за дачей круглый год, вовремя счищая снег с крыши дома и следя за газовым хозяйством.

Доведя прихрамывающую Алену до дивана, уложив удобно (ну, право, сцена из недавних грез), Шведов вышел в холл, там, в чулане под лестницей на второй этаж, хранился всякий хлам. Он нашел трость, которой пользовался много лет назад, сломав ногу, решив, что в его отсутствие Алене нужно будет хоть как-то передвигаться, мало ли! Прихватил и домашние тапочки…

– Как вы? Болит сильно? – он осторожно снял с забинтованной ноги сапожок.

Алена отрицательно помотала головой.

– Вы бы, Алена Юрьевна, сказали хоть слово! – с досадой высказал он, расстегивая молнию на втором сапоге. – А то молчите, словно не нога травмирована, а язык!

Он отвернулся, чтобы подвинуть столик ближе к дивану.

– Туалетная комната вон там, – он показал на арку, за которой начинался коридор. – Вот, палка вам в помощь, а я поехал. Есть захотите, пока круассаны и сок, вернусь, приготовлю что-нибудь посущественней.

Шведов развернулся было, чтобы уйти, но почувствовал, как холодные пальцы с силой сжали запястье.

– Не уезжай…

Замерев на мгновение, он обернулся на хриплый голос, взгляд его наткнулся на широко открытые глаза женщины, и он с ужасом заметил, что они полны слез. Испугавшись, не сделал ли что не так, не причинил ли боль, он рухнул на колени рядом с диваном…

И тут же ему ясна стала собственная суетливая торопливость, желание сбежать из дома хоть куда, а машина – что ж, постояла бы еще, но удобный предлог же, оправдывающий бегство! Просто не было уже сил смотреть на нее, Алену, ставшую вдруг так похожей на ту, из предутреннего сна. Не было сил сдерживать желание взять ее всю, вместе с ее паршивым характером, замашками сумасшедшей гонщицы, взрослой дочерью, в единоличное пользование и что б никто никогда даже думать не смел в ее сторону! Ему, Шведову, выбрали ее в жены еще там, в коридорчике амбулатории, местные бабульки. Или, назначив их посланниками, кто-то свыше, кто знает, что ему нужно, лучше его самого…

– Не плачь, – он целовал мокрые глаза Алены, чувствуя, как блаженно покрывается мурашками кожа на шее, где сплелись пальцы ее рук. – Никуда я не уеду… ну почему же ты плачешь!

Он в отчаянии смотрел на нее, не понимая причины.

– Никто… никогда обо мне не заботился… все сама… я думала, так всегда будет, я уже привыкла, что так! А ты… ты, откуда взялся такой? !

Он счастливо рассмеялся, поняв все! Усмехнулся победно, вскочил с колен, подхватывая и ее. Нет, диван – не то место. Не было этого дивана в его сне! А вот женщина была эта…

Осторожно укладывая Алену на кровать в спальне, он уже не сомневался, что и эта квартира, полученная за долги от разорившегося партнера, и, как ни кощунственно думать, погибшая там немка, и эта авария – все это эпизоды их общей с Аленой жизни. Самое ее начало…

Глава 9

– Ты пойдешь со мной к следователю? – Шурка смотрел на нее с надеждой, Лизе стало его жалко, но она твердо ответила «нет».

Кроме коллоквиума, где присутствовать нужно обязательно, чтобы не заиметь проблем с преподом, была еще одна причина – она пока не решила, как общаться с Беркутовым. Делать вид, что не в курсах о родстве, или же, наоборот, броситься на шею с воплями «папочка, родной! ». Этого она, конечно же, делать не собирается, но любопытно было бы заглянуть ему в глаза, чтобы увидеть там… что? О чем может сказать взгляд постороннего мужика, пусть и общей с тобой крови, которого ты знать не знала двадцать лет? В общем, не готова она, Лиза, пока встречаться с ним, никак не готова!

– Ты маленький, что ли, Шура, чтобы тебя за ручку водить? Обойдешься без меня. Вот черт! Мало того, что к коллоквиуму не готовилась толком, еще и опаздываю. Все, пока, – она вытолкала парня на лестничную площадку, заперла дверь и ринулась по ступеням вниз. Выбегая из арки, споткнулась и с изумлением уставилась на подхватившего ее парня. Это был тот незнакомец, что топтался вечером под их окнами.

– Что нужно? – невежливо поинтересовалась Лиза, осторожно высвобождая локоть из цепких пальцев.

– Ничего. Вы бы упали… – он отпустил ее, но рук не убрал.

– Спасибо, – она нахмурилась: показалось, тот готов схватить ее вновь, стоит ей лишь двинуться с места. Но раздумывать было совсем некогда, Лиза заспешила к остановке, к которой уже приближалась маршрутка.

Вспомнила о нем лишь после третьей пары, освободив мысли от учебы. И даже не удивилась, заметив его у выхода из универа. Девушкой Лиза себя считала симпатичной, трезво оценивая стройную фигурку и личико с правильными чертами и яркими голубыми глазами, – главным своим украшением. Но была уверена: чтобы сразить мужскую особь наповал, да еще и заставить вот так нагло преследовать, мало быть просто заметной. Нужно быть красивой броско, ступать поступью уверенной в своей красоте женщины, а не шмыгать мимо мужчин в кроссовках и джинсах унисекс. А потому вновь задалась вопросом: чем заслужила внимание такого, можно сказать без преувеличения, красавца. Говоря иначе, чем могу быть полезна, сэр?

– Ну? – озвучила она свои мысли, несколько упростив словесно и с насмешкой глядя на парня.

– Добрый день, Лизавета, – улыбнулся тот мягко, а Лиза с удивлением отметила легкий акцент в очень четко выговоренной фразе.

– Добрый, – решила она не отшивать его сразу. – Вижу, мое имя и адрес вам известны. С какой целью интересуетесь мною, можно узнать?

– Скажу прямо, можете не верить – причина банальна: вы мне нравитесь. Очень.

– Ну, я как-то так примерно и подумала, – произнесла Лиза задумчиво. – А имя у вас есть?

– Герман Волошин. Проще – Гера. Перейдем на «ты»?