Жизнь взаймы у смерти - Марина Болдова

– Как его найти?

– Мы живем в одном подъезде, дружим с детства. Могу ему позвонить, – предложила она, доставая телефон из кармана куртки, которую так и не донесла до прихожей, по пути заглянув в спальню.

– Не нужно. Просто найдите в списке его номер, – следователь протянул руку.

– Пожалуйста, – Лиза, успев открыть список контактов, отдала ему смартфон. – На букву «Ш» ищите – Шурка.

Нажав вызов, следователь внимательно посмотрел на Лизу. Жестом подозвав полицейского, он что-то сказал ему, показав запись в блокноте. Тот быстро вышел из спальни.

Она молча и, как ей казалось, спокойно ждала реакции следователя на фразу «абонент вне доступа», какую, она была уверена, услышит тот в ответ на звонок Шурке. В том, что друг отключил телефон или уже избавился от него, не сомневалась. Как и в том, что Шурка побывал утром в этой квартире до нее…

Глава 2

Старший следователь городской прокуратуры Егор Беркутов [2 - Беркутов Егор Иванович – герой романов «Два сына одного отца», «Клетка семейного очага». ] с удивлением смотрел на девушку, до этого момента разговорчивую и вполне раскованную. Но при упоминании имени своего друга та вдруг напряглась и замкнулась. Легко считав нежелание говорить о Шуре Огорелове, как она того назвала, он решил дать ей время самостоятельно осознать мысль, связанную с ним. То, что Лизавета Ведерникова имела что сказать, но боялась озвучить, Беркутову было ясно. Он молча ждал ответа на звонок, но по выражению лица девушки уже понял, что та уверена – ответа не будет.

– Возьмите, спасибо, – вернул он телефон, предварительно списав номер с экрана.

– А? Да… – девушка испуганно посмотрела на него, поморгала, сдерживая слезы, и тяжело вздохнула.

– Наверное, вам лучше все рассказать, Лизавета Александровна, – произнес Беркутов с сочувствием, прикидывая, насколько дорог той парень, которого, он не сомневался, она зачислила в убийцы немецкой старушки.

– Он не мог! – голос сорвался, выдавая волнение, и девушка вновь подошла к тумбочке. – Вот здесь вчера лежал Шуркин учебник немецкого, он забыл его. А сейчас его нет.

– То есть Огорелов, по вашему мнению, был в квартире до вас.

– Да. Или поздно вечером после восьми, или рано утром. Но убить он не мог!

– Почему? – спокойно спросил Беркутов, в общем-то, веря ей.

– Потому что Шурка – ботаник, трус и… он комаров не убивает, а смахивает рукой! – она в отчаянии посмотрела на Беркутова влажным взглядом и вновь часто-часто заморгала.

– Лизавета Александровна, присядьте, – он указал на кровать, а сам опустился на стул возле секретера. Девушка вызывала в нем искреннюю симпатию, чем-то напоминала его приемную дочь Маринку [3 - Марина Голованова – героиня романа «Два сына одного отца». ], по которой скучал отчаянно – та уехала за мужем к месту его службы в небольшой гарнизон под Питером.

– Хорошо. Я вам все расскажу, – решилась девушка, а он облегченно вздохнул. – Шурку к фрау Марте привела я. Решила, пусть попрактикуется в разговорном немецком, да и мне легче будет общаться. Он пробыл с ней вчера практически весь день, они гуляли по набережной, даже на такси съездили к драмтеатру и на площадь. Вернулись к ужину довольные оба. Фрау Марта заранее попросила приготовить ужин на троих. Я сделала салат и запекла курицу, нарезала сыр и чиабатту. Фрау Марта много рассказывала о своем поместье где-то в округе Дармштадт, как перевел Шура, о розах в саду, ландшафте, обстановке в доме. Когда я спросила о родственниках, ответила, что это – отдельная история, и сегодня она не готова ее поведать. Показала нам тот медальон с портретом, хотела надеть на шею, повозилась с замком цепочки, что-то у нее не застегнулось, затем отнесла его в спальню. Я сидела лицом к двери и видела, как она положила его в эту шкатулку.

– Почему вы не упомянули об Огорелове, когда рассказывали мне о медальоне раньше, Лизавета Александровна?

– Не знаю! Можете не верить, но мне показалось, что так… проще, что ли – не впутывать Шурку пока. Тогда я еще не поняла, что он был здесь без меня…

– После ужина вы ушли с ним вместе?

– Да. Пешком пошли домой, два квартала вверх по Базарной. И уже у подъезда он вспомнил, что учебник оставил у фрау Марты в спальне на тумбочке. Но не собирался за ним возвращаться!

– Где Огорелов сейчас, как думаете?

– Должен спать! Точно знаю, ему к третьей паре сегодня, а поспать он любит. Может быть, поэтому трубку не берет? – Лиза с надеждой посмотрела на Беркутова.

– Скоро мы все узнаем, – заверил ее Беркутов, подавая планшет с листами протокола опроса. – Распишитесь, Лизавета Александровна. Сначала: «С моих слов записано верно…», число и далее подпись на каждом листе.

«Арест парня – дело нескольких минут, если он, конечно, дома и спит. Хотелось бы верить, что не сбежал по дурости», – виновность Огорелова казалась сомнительной, слишком было бы глупо так подставляться, забирая учебник.

– Да, слушаю, – Беркутов ответил на входящий вызов. – Понял. Оставайтесь там. Лизавета Александровна, еще пара вопросов.

– Да? – Лиза вскочила с кровати, машинально поправив за собой покрывало.

– Куда, кроме университета, мог поехать Огорелов? Знаете его друзей, подруг, сокурсников? Тех, кому он мог бы довериться.

– Он что, сбежал? ! Ой, дурак… Куда? Да, не к кому ему податься, кроме меня! Я же говорю – ботаник! Или в компе сидит сутками, или спит. Ну, еще на лекции ходит.

– Что тут случилось? ! Лиза? ! – в комнату быстро вошла моложавая женщина в сопровождении участкового полицейского, и у Беркутова на миг перехватило дыхание.

– Мамочка! – Лиза бросилась ей на шею и расплакалась.

– Беркутов? Ты как здесь оказался? – она неприязненно смотрела на него поверх плеча дочери, хмурясь все больше.

– Здравствуй, Алена, – Беркутов взял себя в руки. – Исключительно по службе.

– Понятно. А я – куратор договора с хозяином, работаю в агентстве «Ситиленд». Что здесь произошло?

Беркутов перевел взгляд на удивленную Лизу, внимательно вгляделся в ее лицо и все понял. Понял, почему она показалась ему смутно знакомой, даже ужаснулся, что не узнал сразу, не догадался, не почувствовал. Радость, страх, недоумение, обида сменяли друг друга, пока он рассматривал девушку, уже подозрительно косившуюся поочередно то на него, то на мать…