Королевство слепых - Луиза Пенни

– Тогда они слепцы.

– Тогда они люди, – вздохнула она, беря Оноре. – А людям нужно местечко, где они могли бы спрятаться. Я думаю, они прячутся за его спиной. И готовятся вытолкнуть папу в клетку с хищниками.

Бовуар быстро прошел до метро и поехал на последний, как он не сомневался, допрос, перед тем как все вернется к норме.

Он шел, опустив голову, сосредоточившись на тротуаре, припорошенном снежком, под которым скрывался лед.

Один неверный шаг – и жди неприятностей. Вывернутой лодыжки. Сломанной кисти при попытке предотвратить падение, а может, и расколотого черепа.

Сильнее всего тебя ударяло то, чего ты не видел.

И теперь, сидя в зале заседаний, Жан Ги Бовуар спрашивал себя: а не была ли права Анни и не упустил ли он что-то?

Глава четвертая

– Кто вы? – спросил Гамаш, подаваясь вперед и вглядываясь в человека, сидящего во главе стола.

– Вы уже знаете, сэр, – сказал Бенедикт.

Пулио говорил медленно. Терпеливо. Мирне пришлось опустить голову, чтобы скрыть удивление и удовольствие.

– Он – но-та-ри-ус.

Молодой человек чуть ли не похлопал Гамаша по руке.

– Oui, merci, – поблагодарил Арман. – Я это понял. Но Лоренс Мерсье умер шесть месяцев назад. Так кто же вы?

– Здесь все написано, – сказал Мерсье. Он показал на неразборчивую подпись. – Люсьен Мерсье. Лоренс – имя моего отца.

– И вы тоже нотариус?

– Да. Я принял практику моего отца.

Гамаш знал, что в Квебеке нотариусы скорее выполняют функции юристов, чем клерков. Они занимаются всем – от сделок с недвижимостью до брачных контрактов.

– Почему вы используете его бланки? – спросила Мирна. – Это вводит в заблуждение.

– Это экономично и экологично. Я ненавижу бесполезные траты. Я использую бланки отца, когда руковожу тем, что было его бизнесом. Клиентов это избавляет от ненужной путаницы.

– Не могу сказать, что так оно и есть.

Люсьен извлек четыре папки из своего портфеля и раздал три присутствующим.

– Вы здесь, потому что вы названы в завещании Берты Баумгартнер.

Последовало молчание: они осознавали услышанное. Наконец Бенедикт сказал:

– Правда?

Одновременно с ним Арман и Мирна проговорили:

– Кто такая?

– Берта Баумгартнер, – повторил нотариус, потом произнес это имя в третий раз, потому что Гамаш и Мирна продолжали смотреть на него недоуменно.

– Но я в первый раз про нее слышу, – сказала Мирна. – А вы?

Арман задумался. Он встречался со множеством людей и не сомневался: это имя запомнил бы. Но его память молчала. Это имя ни о чем не говорило ему.

Гамаш и Мирна посмотрели на Бенедикта, на красивом лице которого застыло выражение любопытства, но не более того.

– А вы? – спросила Мирна, но тот отрицательно покачал головой.

– Она оставила нам деньги?

«Этот вопрос был задан не стяжательски», – подумал Гамаш. Скорее с удивлением. И да, возможно, с некоторой надеждой.

– Нет, – радостно ответил Мерсье, а потом уже без всяких эмоций отметил, что на лице молодого человека не появилось выражения разочарования.

– Так почему мы здесь? – спросила Мирна.

– Вы исполнители ее завещания.

– Что? – сказала Мирна. – Вы шутите.

– Исполнители завещания? Это что еще такое? – спросил Бенедикт.

– Чаще это называется душеприказчики, – пояснил Мерсье.

Выражение недоумения не сошло с лица Бенедикта, и тогда Арман добавил:

– Это означает, что Берта Баумгартнер хочет, чтобы мы проследили за исполнением ее последней воли. Обеспечили исполнение ее желаний.

– Так она мертва? – спросил Бенедикт.

Арман уже хотел было сказать «да», поскольку это было очевидно. Но слово «мертвый» уже продемонстрировало сегодня свою несостоятельность, а потому он не исключал, что мадам Баумгартнер…

Он посмотрел на нотариуса в ожидании подтверждения.

– Oui. Она умерла чуть больше месяца назад.

– И перед смертью она жила здесь? – спросила Мирна, посмотрев на прогнувшийся потолок и прикидывая, сколько ей понадобится времени, чтобы добежать до двери, если прогиб перейдет в обрушение. Или ей лучше будет выброситься в окно.

Посадка, скорее всего, будет мягкой ввиду слоя снега на земле и ее упаковки на манер плюшевого мишки.

– Нет, она умерла в доме для престарелых, – сказал Мерсье.

– Так это что – наподобие обязанности становиться присяжным заседателем?

– Что-что? – переспросил нотариус.

– Ну, вы же знаете, если ваше имя выпало. Что-то вроде гражданского долга. Быть… как вы это назвали?

– Исполнителем завещания, – сказал Мерсье. – Нет, это не похоже на гражданский долг. Она выбрала конкретно вас.

– Но почему нас? – спросил Арман. – Мы ее даже не знали.

– Понятия не имею, и, как это ни печально, спросить у нее мы уже не можем, – сказал Мерсье без всякой печали.

– Ваш отец ничего не говорил на этот счет? – спросила Мирна.

– Он никогда не говорил о своих клиентах.

Гамаш посмотрел на плотную пачку бумаги перед ним и увидел красный штамп в верхнем левом углу. Он не в первый раз видел завещания. Невозможно дожить почти до шестидесяти лет и не прочесть несколько таких бумаг. Что Гамаш и сделал, включая и свое собственное.

Перед ним и в самом деле лежало законное, зарегистрированное завещание.

Быстро пробежав первую страницу, он отметил, что оно было составлено двумя годами ранее.

– Перейдите, пожалуйста, на вторую страницу, – произнес нотариус. – В четвертом разделе вы увидите ваши имена.

– Но постойте… – сказала Мирна. – Кто такая Берта Баумгартнер? Хоть что-то вы должны знать.

– Я знаю только, что она умерла, а мой отец присматривал за ее собственностью. Потом дело перешло ко мне. А потом к вам. Пожалуйста, вторая страница.

И да – они увидели там свои имена. Мирна Ландерс из Трех Сосен, Квебек. Арман Гамаш из Трех Сосен, Квебек. Бенедикт Пулио, дом 267 по рю Тайон, Монреаль, Квебек.