Интим не предлагать - Татьяна Полякова

Когда дверь распахнулась, Сенька испуганно вскрикнул, но, увидев меня, неожиданно заулыбался и сказал со вздохом облегчения:

– Дарья…

– Что ты здесь делаешь? – зашипела я, наступая на племянника.

– Я за тебя беспокоился, – обиделся он и, нырнув к входной двери, прикрыл ее и добавил укоризненно: – Ну что ты шумишь?

– Ты влез в чужую квартиру, – напомнила я, задыхаясь от праведного гнева.

– Ты тоже, – вздохнул он, отводя взгляд.

– Я беспокоилась за этого типа, как его… о черт…

– А я беспокоился за тебя.

– Ты мог бы беспокоиться дома.

– Не мог, и кончай злиться, лучше давай здесь как следует все осмотрим, вдруг найдем фотографию?

– Что значит осмотрим? – возмутилась я, неожиданно обнаружив колоссальные пробелы в воспитании племянника, но, некстати вспомнив, где мы ведем этот диалог, поскучнела. – Несанкционированный обыск – это… – Я не успела договорить, в дверь позвонили. Мы с Сенькой разом подпрыгнули и замерли, выпучив глаза друг на друга.

Звонок повторился и теперь звучал гораздо настойчивее. Чувствовалось, тот, кто в настоящий момент стоял за дверью, твердо решил попасть в квартиру. Сенька вдруг ожил и стал делать мне знаки, размахивая руками, как ветряная мельница, с перепугу соображала я, хуже не бывает, но основную мысль все же уловила.

– Надо сматываться через балкон, – сделал Сенька вполне здравое предложение, я кивнула, предлагая ему двигать к балкону, а сама на цыпочках прокралась к входной двери (не иначе как все черти в тот день болтались по соседству и толкали под руку) и заглянула в «глазок». В тусклом свете, падающем от заколоченного окна, я увидела физиономию Андрюхи Коломейцева, нашего нового участкового, выглядела она строго, я бы даже сказала решительно, а я, не задумываясь, распахнула дверь и буркнула:

– Входи.

Если б на голову Андрюхи свалился мешок с песком, он бы не выглядел таким обалдевшим, шагнул в прихожую, шевеля губами, и только с третьей попытки произнес:

– Здрасьте…

– Здравствуй, – ответила я, закрывая за ним дверь. Сенька, который к тому моменту уже добрался до балкона, услышав, что я с кем-то разговариваю, незамедлительно вернулся и теперь стоял в дверях и глупо улыбался. Участковый заглянул в комнату и с некоторым недоумением спросил:

– А где Зюзин?

– Понятия не имею.

– А-а… – Он еще раз огляделся и сказал: – Что ж, я тогда попозже зайду. – И направился к двери. Сделав несколько шагов, он вроде бы очнулся и поинтересовался: – А вы что здесь делаете?

– Ищем Зюзю.

– А-а… Как ищете, то есть зачем?

– Я пришла узнать у него насчет фотографии. Он утверждал, что у него ее нет, а потом и вовсе пропал.

– Кто, Зюзя?

– Я тебе про кого рассказываю? Конечно, Зюзя. Я решила, это он вернулся, а это ты. – Тут я подумала, что гениальные идеи, посещавшие меня в тот день, сыграли с моим мозгом злую шутку: что-то в нем перепуталось, оттого я и несу всякую чушь: к примеру, зачем вернувшемуся Зюзе звонить в собственную дверь, если предполагается, что за ней никого нет? Это открытие меня смутило, я приняла покаянный вид и отвела взгляд от честного лица участкового. Не знаю, как у Андрюхи с гениальными мыслями, но соображал он в ту минуту еще хуже, чем я, потому что совершенно неожиданно предположил:

– Может, мне его тогда здесь подождать?

– Подожди, – пожала я плечами, нахмурилась, косясь на Сеньку, и спросила: – А ты чего стоишь как пень? Марш домой. – Сенька ломанулся к балконной двери, а я, всплеснув руками, вскрикнула: – Куда ты? Выйди по-человечески.

Племянничек развернулся на пятках и, старательно обходя участкового, пошел к двери. Ему оставалось не больше метра, когда он вдруг замер и произнес:

– Давай поищем?

– Что?

– Ну, фотографию.

Я задумалась, взглянула на участкового, прикидывая, будет ли обыск санкционированным, если проводится в присутствии участкового? Честно скажу, вся эта история с фотографией к тому моменту так мне надоела, что я решила махнуть рукой на все тонкости юриспруденции и в самом деле осмотреться. Я обвела взглядом комнату, и тут Андрюха полез с вопросами:

– А куда ушел этот Зюзя?

– Откуда мне знать?

– Давно?

– Понятия не имею.

Участковый вдруг забеспокоился:

– Как же так?

– Очень просто. Я пришла к нему, он меня отфутболил, потом к нему явился какой-то тип, а я караулила возле дома. Он из него не выходил, а когда я пришла опять, дверь не открыл. И я начала беспокоиться.

– И что? – спросил вконец растерявшийся участковый.

– Говорю, я начала беспокоиться. И решила проверить.

– Ага…. значит, дверь была открыта, а хозяина нет? – Андрюхины щеки слегка порозовели, так он обрадовался тому, что начал хоть что-то понимать. Я поджала губы, вздохнула, но соврать не решилась:

– Дверь была заперта. А Зюзи нет. Ты сам в этом можешь убедиться.

– А как же…

Я не стала ждать, когда он закончит, и молча ткнула пальцем в распахнутую балконную дверь. Мы немного постояли, тараща глаза: я на балкон, а Андрюха на мой палец, наконец участковый обрел дар речи и с легким заиканием осведомился:

– Вы проникли в квартиру через балкон?

– Я проникла, – строго поправила я, но тут Сенька все испортил:

– И я, – сказал он твердо. – Мы вместе. – И добавил с намеком на панику: – Потому что беспокоились за Зюзю.

Я представила лицо сестры, если до нее дойдет, что ее сын под моим руководством вломился в чужую квартиру, где и был задержан участковым, так сказать, на месте преступления, и у меня разом заныли все зубы.

– На кой черт ты сунулся в эту квартиру? – простонала я. – Как ты вообще здесь оказался? – Конечно, выяснять отношения сейчас было несколько неуместно, но ничего не поделаешь, такой уж у меня характер. Сенька об этом хорошо знал, потому и начал поспешно объяснять: