Овечка в волчьей шкуре - Татьяна Полякова

На сайте интернет библиотеки вы можете начать читать книгу Овечка в волчьей шкуре - Татьяна Полякова онлайн бесплатно и без регистрации. Электронная (цифровая) литература удобна тем, что читать романы online с телефона можно абсолютно везде. Вы нашли версию издания Овечка в волчьей шкуре, так как интересуетесь работами автора Татьяна Полякова или жанром в стиле современные детективы. Помимо чтения, книгу можно скачать в популярном формате fb2, перейдя на соседнюю страницу. Читайте актуальные новинки и скачивайте их на свои гаджеты.

После того, как Анна Шульгина пришла в себя в больнице, она совершенно ничего не помнила о прошлой жизни. Но, к счастью, рядом с ней в тяжелый период оказался любящий муж, который помог ей во всем разобраться.

Вот только в его рассказах было слишком много нестыковок… Поэтому Анна решила постигнуть прошлое еще и самостоятельно.

Сколько же сюрпризов ее ждало: перестрелки, похищения, пытки и прочая атрибутика боевиков. Вот только это не боевик, а жизнь…

Врач выглядел озадаченным.

– Когда вы попали в аварию? – спросил он, разглядывая рентгеновский снимок.

– Год назад, – сглотнув, ответила я. Наш разговор мне все больше и больше не нравился: что он увидел на этих снимках, не говорит, а вопросов задает слишком много. – Что-нибудь серьезное? – спросила я. Вышло это у меня как-то испуганно.

Он взглянул из-под очков и профессионально улыбнулся, затем накрыл мою ладонь своей и ласково сказал:

– Анна Ивановна, мы здесь для того, чтобы разобраться, почему вас мучают частые головные боли. После аварии вы лежали в больнице «Скорой помощи»?

– Да, то есть нет. Я действительно находилась в больнице «Скорой помощи», – злясь на саму себя, вздохнула я, – но в Екатеринбурге. В то время мы жили там. А сюда переехали уже после аварии.

– А медицинская карта у вас сохранилась?

– Нет. Видите ли, мы отправляли вещи железнодорожным контейнером, и он куда-то запропастился. А когда прибыл по назначению… в общем, все наши вещи исчезли. – Он смотрел на меня с сомнением, а я неожиданно покраснела, хотя говорила чистую правду, все так и было: именно по этой причине (я имею в виду пропавший контейнер) у нас с мужем не было не только медицинских карт, но даже ни одной старой фотографии, никаких дорогих сердцу безделушек, милых сувениров на память, которыми непременно обзаводится любая семья.

– Расскажите мне об этой аварии, – вдруг попросил врач, а я смутилась: ничего о самой аварии я не помнила, так же как и о том, что ей предшествовало. О двадцатичетырехлетнем периоде своей жизни я знала исключительно со слов мужа. Но посвящать в это сидящего напротив человека я не собиралась, он и так смотрел на меня с подозрением, точно я шпион, террорист или наемный убийца из сериалов. Впрочем, я скорее всего преувеличиваю и интерес его действительно профессиональный. Я вздохнула и неуверенно начала:

– Авария произошла год назад, в мае. Я возвращалась с работы, уже стемнело. Я сворачивала к своему дому и влетела в «КамАЗ», оставленный кем-то возле тротуара. Несколько дней находилась без сознания. Перенесла две операции. В общей сложности полгода провела в больнице. Извините, наверное, не это вас интересует, но в медицине я не сильна и…

Он кивнул и улыбнулся, как-то странно глядя на меня. Черт возьми, что он там увидел на этих снимках? Полчаса назад я вертела их в руках, усмехаясь и качая головой: не скажешь, что я выглядела красоткой. Однако ничего интересного на снимках я не обнаружила. Правда, я понятия не имела, как на рентгеновских снимках должна выглядеть здоровая голова, а как такая, как моя.

– Вы делали пластическую операцию? – спросил он, а я почувствовала мягкое беспокойство, точно что-то кольнуло в сердце. Почему меня так испугал его вопрос? Я не знаю, делали мне пластическую операцию или нет, зато точно помню свое ощущение, когда впервые после аварии посмотрела в зеркало. Такой же укол в сердце и странная тоска, будто вовсе не свое лицо я видела, будто мне поменяли тело… Конечно, это ужасная чепуха, Андрюша объяснял мне, что это результат стресса, есть даже специальный медицинский термин, только я его не запомнила. В конце концов, если я умудрилась забыть свое имя, почему бы мне не забыть, как я выглядела до того, как влетела в этот проклятый «КамАЗ»?

Тут я сообразила, что врач все еще вопросительно смотрит на меня, а свой вопрос он задал никак не меньше минуты назад.

– Извините, – пролепетала я и зачем-то соврала: – Мне действительно делали пластическую операцию, я ведь ударилась головой и на лице остались шрамы… – Какого черта я вру? Если он спрашивает об операции, то скорее всего неспроста, что-то он там увидел на этих снимках. Андрюша должен знать, была операция или нет… Как странно, что я ничего, совершенно ничего не помню. Когда я задумываюсь над этим, мне делается страшно и никакие медицинские термины не помогают. Бессчетное количество раз я пыталась вспомнить, я повторяла слово «мама», искренне надеясь, что увижу ее лицо перед своим мысленным взором, и ничего не видела, сплошная белая пелена. Когда мы говорили с мамой по телефону, я вслушивалась в ее голос и вновь пыталась представить ее лицо, но ничего не получалось. Видно, дела мои совсем плохи, иначе как еще объяснить такое?

Мои родители живут в Екатеринбурге. Весь месяц после аварии, пока я лежала в реанимации, они неотступно находились рядом. Затем меня перевели в клинику, в другой город (кстати, какой, я до сих пор не знаю), и родители вместе с Андрюшей сопровождали меня. Потом папа вернулся в Екатеринбург, чтобы продлить отпуск, и тут сказалось напряжение последних дней (я у родителей единственный ребенок), в дороге у него случился инфаркт. Его сняли с поезда на каком-то богом забытом полустанке, мама бросилась туда. Словом, когда я окончательно пришла в себя, мы с мамой так и не встретились: она не могла оставить отца, которому врачи рекомендовали покой (слава богу, чувствовал он себя неплохо), из санатория муж привез меня в этот город (Андрюшу перевели сюда из Екатеринбурга за два месяца до аварии). Одну меня он в Екатеринбург не отпускал, а с отпуском у него были проблемы. Впрочем, в августе он точно возьмет отпуск и тогда мы поедем, а пока раз в неделю болтаем с мамой по телефону…

– Вас что-то мучает? – Еще один странный вопрос.

– Нет, почему? – испугалась я.

– Анна Ивановна, кроме частых головных болей, есть еще что-то?

– Что вы имеете в виду?

– Депрессия, сонливость?

– Нет, ничего такого… Я очень хочу ребенка, – брякнула я, глядя ему в глаза. – То есть я и мой муж, мы очень хотим ребенка. У меня были проблемы после аварии, я сейчас прохожу курс лечения у гинеколога, она интересовалась, как я себя чувствую, я пожаловалась на головные боли, и она направила меня к невропатологу, а он к вам.

– Да-да, я понял, – кивнул он. – Что ж, надеюсь, вы скоро станете мамой. – Улыбка у него вышла какой-то кривой, а я испугалась:

– Скажите, что со мной?

– В каком смысле? – поднял он брови.

– Это что, какая-то неизлечимая болезнь? Я могу умереть, да?