Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова

– Красавица, – не удержавшись, прошептала я.

– Кто? – навострила уши Танька.

– Машина.

– А-а… мне «тэтэшка» больше нравится. Вот если отвалят нам наследство, куплю себе «аудюху», Витьке «Хаммер», а тебе эту подарю.

– Зачем Витьке «Хаммер», он и на этой ездить боится.

– Может, на «Хаммере» бояться перестанет. Все-таки ты всех давишь, а не тебя. Как думаешь?

– Витьке лучше ездить на велике и по тротуару.

– Согласна, – кивнула Танька, которая трезво оценивала шансы возлюбленного.

Она плюхнулась на сиденье, завела мотор и сразу же закурила. Курить она себе позволяла даже в присутствии родителей, которые являлись сторонниками здорового образа жизни.

– Курить – здоровью вредить, – пискнула я, не особенно надеясь, что мои слова произведут впечатление. «Таня лучше знает, что делать со своим здоровьем», – ответила мама и на следующий день купила пепельницу. На этом моя борьба с вредными привычками сестры закончилась. Табачный дым я не выносила, но так как Таньке было на это наплевать, просто открыла окно.

– Поехали, – кивнула она, а я пристегнула ремни, в машине с сестрой, как в самолете, правилами лучше не пренебрегать.

Через пять минут я вжалась в кресло, через десять зажмурилась, но потом пообвыкла и стала смотреть на мир с оптимизмом.

– Слушай, – нарушила молчание Танька. – Надо бы венок купить.

Я от неожиданности поперхнулась, но через минуту смогла спросить:

– Зачем?

– Ну, вроде к покойнику едем.

– Ты ведь говорила, что будут и живые.

– Точно. Но дядька-то помер, и тут без венка никак.

– Его похоронили?

– Само собой.

– Тогда какой венок? Давай купим цветов.

– Спятила? У него что, день рождения?

– Я уважаю твой ум, но могилы посещают с цветами, а не с венком.

– Ты уверена? – нахмурилась сестра.

– Абсолютно.

– Тогда ладно. Но венок как-то солиднее, сразу видно, что мы скорбим и для покойника денег не жалеем.

– Если мы приедем в дом с венком в руках, то будем выглядеть по-дурацки, – упрямилась я

– Не пижонь. Надо выглядеть естественно, – не унималась Танька. Я хотела спросить, что она имела в виду, но быстро одумалась.

– Венок так венок, – вздохнула я.

Хотя сестрица и сказала, что едем мы в пригород, данное утверждение было не совсем верно. Мы миновали стелу с названием нашего славного города, далее начинались садовые участки, и я с тоской подумала: а что, если в наследство Витька получит один из этих теремков за окном? Не видать Витьке «Хаммера», а мне «Альфа-Ромео». Я вздохнула, но голос подать не решилась.

Тут Танька свернула, но ясности это не внесло, потому что в той стороне никакого пригорода тоже не было. Справа возник хлебозавод, потом еще какие-то сооружения, а сестрица произнесла:

– Надо было через мост ехать, получилось бы ближе.

– А куда едем? – не выдержала я.

– В Дубровку.

Назвать Дубровку пригородом могла только Танька, село находилось километрах в двадцати от города. Но место это облюбовали люди не бедные, и я вновь взглянула на машину с вожделением. Правда, тут же себя одернула. Богатые люди жили возле озера в заповедной зоне (почему в заповедной, вопрос не ко мне, а к нашему губернатору). Сам поселок был довольно большим, в нем даже фабрика имелась. Соответственно жили там и люди небогатые, и дома тоже были разные. Наследством может оказаться деревянная избушка с палисадником и козой на привязи. Травить дядю из-за такого счастья, на мой взгляд, неразумно, но о вкусах не спорят.

За окном мелькнуло кладбище, затем указатель «Дубровка». Только я с облегчением подумала: «Как хорошо, что Танька о венке забыла», как она резко затормозила, а взгляд мой уперся в кирпичную коробку с надписью «Ритуальные услуги».

– О, – удовлетворенно кивнула сестра. – На ловца и зверь.

Мы вышли из машины и направились к дубовой двери, гостеприимно распахнутой. Толстая тетка сидела за стойкой. По тому, как радостно она вскочила, увидев нас, стало ясно: народ здесь жил крепкий и хоронили, должно быть, редко.

– Здравствуйте, – запричитала она. – Чем интересуетесь?

– Да нам бы это… венок, – после непродолжительной душевной борьбы изрекла Танька. Я закатила глаза и отошла к окну. На соседней кирпичной коробке красовалась надпись: «Бар». Напротив весело подмигивала полуголая девица на фасаде, вокруг ее головы поблескивали буквы.

– Кафе «Версаль», – прочитала я и вздохнула.

– Венки у нас свежие, – суетилась тетка. – Вот, посмотрите…

В углу стоял необъятных размеров венок, искусственные цветы по полю из лапника.

– Иголки будут по всей машине, – прошипела я, в мечтах успев увидеть «Альфа-Ромео» своей. О том, как мы появимся на людях с этим страшилищем, даже думать не хотелось.

– Великоват, – задумчиво изрекла Танька.

– А вот, смотрите, – заскользила тетка вдоль стены, рекламируя свой товар. Я напомнила себе, что спасение утопающих дело рук их самих, и решительно шагнула вперед.

– А есть у вас что-нибудь натуральное?

– Вот елочки, посмотрите. На любой могилке смотрятся прекрасно.

– Может быть лучше цветы?

– И цветы есть.

Тетка метнулась в соседнее помещение, куда вела арка, и тут же возникла с розами из белой бумаги, сплетенными в венок.

– Живых цветов нет? – загрустила Танька, пытаясь сделать нелегкий выбор между елками и бумажным шедевром.

– Живых не держим. Вянут быстро. А этот до зимы пролежит, а может, и больше. И не украдут, если чем-нибудь к памятнику прикрутите. А в живых цветах какой толк? Раз – и нет их. Берите, не пожалеете.

Тетка так проникновенно улыбалась, с мольбой протягивая руку с веночком, что Танькино сердце дрогнуло.

– Давайте, – вяло согласилась она, а я порадовалась: эту гадость можно незаметно выкинуть, все лучше, чем страшилище в углу.

Мы расплатились. Слегка раздосадованная Танька не придумала ничего лучшего, как водрузить венок себе на голову, и спросила:

– Ну, как я тебе?

– «Весна» Боттичелли.

– Не выражайся. Уж если ты младшая, будь добра относиться к сестре с уважением.