Одна, но пагубная страсть - Татьяна Полякова

Заподозрив очередную каверзу судьбы, я вышла из своей комнаты и прошлась по квартире.

– Катька, – позвала Ленка из родительской спальни. – Проснулась?

Я распахнула дверь, и странное зрелище предстало моим очам. Ленка сидела на кровати поверх одеяла, обложившись подушками, на блюдечке остатки пирожных, рядом гора яблочных огрызков, настольная лампа горит, хотя в комнате давно светло, физиономия у Ленки осунувшаяся, глаза красные, что прозрачно намекало на то, что всю ночь Ленка не спала.

Но не этот факт потряс меня, я перед экзаменом, бывает, тоже не сплю. На широкой родительской постели лежали мои любимые детективы, а один, можно сказать, самый любимый, покоился у Ленки на коленях, раскрытый примерно на двухсотой странице.

– Ты чего? – спросила я, некоторое время стоя с открытым ртом.

– Вот, ума набираюсь, – вздохнула Ленка, глядя на меня с томлением. – Я уж третью книжку читаю, но пока ничего похожего не нашла.

– Похожего на что? – продолжала я пребывать в прострации.

– На нашу трагическую историю. Хотелось бы знать, чего следует ожидать от жизни.

– А чего следует? – вздохнула я. – Пусть менты ищут, кто Диму ограбил, мы в таком деле все равно не разберемся.

– А вот здесь две подружки сами…

– Ну, так то же не взаправду. Это же выдумка. В детективе мы бы непременно деньги сперли. А в жизни что вышло? Так что нам следует сидеть тихо и надеяться, что преступников найдут.

– Ох, уж и не знаю, – снова вздохнула Ленка с томлением, которое начинало сильно меня беспокоить.

– Чего ты не знаешь?

– Катенька, мне тебе кое-что сказать надо. Ты чего в дверях стоишь? Ты лучше сядь.

– Зачем? – заволновалась я еще больше, пытаясь отгадать, чего такого Ленка могла сотворить за то время, пока я спала.

– Ну… у меня есть новости, их лучше выслушать сидя.

– Нас кто-то видел? – плюхаясь на кровать, спросила я. – Менты уже звонили…

– Никто не звонил. Катенька, какие у тебя волосы красивые, – поглаживая меня по голове с видом доброй феи, продолжила подружка. – И вообще ты красавица.

– Хватит подхалимничать, гони свою новость.

– Нам на психологии говорили, что человека надо подготавливать к трагической вести постепенно. К примеру, если умирающий…

– С родителями несчастье? – побледнела я.

– Надеюсь, с ними все в порядке.

– Черт бы тебя побрал! – заорала я. – Говори, в чем дело!

– Катька, ты лучше ляг и дай мне возможность все сделать правильно, по-научному.

– Не буду я ложиться, а если немедленно не скажешь, что случилось, дам по носу!

– Держи себя в руках. Каждому человеку на долю выпадают испытания, и теперь, стало быть, наша очередь пришла. Не будем роптать, а… – Тут до нее дошло, что через мгновение придется вопить, потому что нос точно пострадает, и она деловито продолжила: – Надеюсь, ты помнишь, что у меня болят ноги?

Тут надо пояснить, что Ленка учится в медицинском, она у нас скоро станет доктором. Лечить людей ее призвание, но, слава богу, до них ее пока не допускают, и она лечит в основном себя. Меня, конечно, тоже пробовала, но я не только от лекарств, но и от витаминов наотрез отказалась, заявив, что здорова, как лошадь, и организм мой в улучшениях не нуждается. Наташка тоже не далась, и Ленка сосредоточилась на себе. Болезней у нее было великое множество, а в этом месяце она страдала ногами. Обо всех лекарствах Ленка знала больше, чем моя бабушка о Троянской войне (а бабуля о братьях Аяксах говорит так, точно они ее соседи по лестничной клетке), и всегда выбирала все самое лучшее. Фазер ее страсть к лечению охотно поддерживал и на бабки не скупился – если первой его заботой была Ленкина безопасность, в смысле того, чтоб дочурку не умыкнули и не совратили, то вторым пунктиком было ее здоровье. Его послушать, так у нас народ мрет, как мухи, и обязательно в цветущем возрасте. Короче, в этом месяце Ленка лечила ноги и дважды в день мазала их мазью. И мне предлагала в профилактических целях.

– Ну и чего ноги? – заметно успокоившись, спросила я.

– Сама понимаешь, когда идешь на дело, о ногах следует заботиться. А ну как подведут в самый неподходящий момент?

– Разумно, – согласилась я.

– Конечно, разумно. Вот я и взяла с собой асклезан.

– Эту твою мазь?

– Таблетки. Лекарство еще в таблетках выпускают. И я решила, что в военно-полевых условиях, в которых мы будем находиться, таблетки предпочтительней.

– Ты вроде никаких таблеток не пила, – нахмурилась я. – В шкафу, я имею в виду.

– Конечно, на нервной почве я о своем здоровье совершенно забыла. А вчера вечером вспомнила, хотела выпить таблеточек, а их, Катенька, и нет.

– Позавтракаем, сходим в аптеку, – утешила я.

– Это, конечно, обязательно, – кивнула Ленка. – Беда в том, что вчера-то они точно у меня были, когда мы на дело шли. А когда вернулись, их уже нет.

– Ты хочешь сказать, что потеряла таблетки в офисе?

Ленка кивнула и замерла, втянув голову в плечи, точно ожидая, что потолок рухнет. Минуту я сидела молча, размышляла, потом пожала плечами.

– Ну и что? Не у одной тебя ноги болят. Вот если бы какое специфическое заболевание, вроде сибирской язвы, это улика, а так…

– Ты знаешь что, Катя, ты лучше все-таки ляг.

– Не хочу я ложиться, а ты кончай дурака валять. Напугала до смерти.

– Катенька, там на таблеточках твой мобильный записан, – скороговоркой сообщила Ленка. Я хлопнула ресницами и замерла. – И теперь я в совершенном потрясении. Что, если они вылетели из кармана, когда я дядьку ноутбуком по башке огрела? В самом, так сказать, преступном месте.

– Больная ты на голову, а не на ноги! – заорала я. – На кой черт ты телефон на таблетках написала?

– Ты же номер сменила, помнишь, на прошлой неделе? А звонила мне на домашний, я чай пила, идти за мобильным мне не хотелось, бумажки под рукой не было, только авторучка, а тут таблеточки асклезана на столе, я и записала. Кто же знал…