Брудершафт с терминатором - Татьяна Полякова

– Прошу вас, Ангелина Петровна, – кивнул мужчина на ближайшую лавку, – присаживайтесь.

Я села и вновь подхватила Сашку на руки.

– Вы мне так и не объяснили… – начала я, но он перебил:

– А я и не обязан. Будьте добры, выслушайте меня очень внимательно. Несколько дней вам придется пробыть здесь. Скорее всего около двух недель. Возможно, больше. Ребенок останется при вас. Разумеется, в том случае, если вы будете вести себя сдержанно, то есть выполнять те несколько правил, что мы установим. Дом покидать нельзя. Предпримете такую попытку – и лишитесь ребенка. Предупреждаю сразу, заверения типа «я больше не буду» впечатления не произведут, так что подумайте как следует. Повара-француза не обещаю, но в разумных пределах вы получите все, что потребуется. Так как вам придется пробыть здесь несколько дней, вам и ребенку необходимы кое-какие вещи. Прошу вас составить список, завтра эти вещи доставят. Конечно, увлекаться не стоит, это действительно должно быть самым необходимым. Вот вам листок бумаги и ручка, пишите…

– Да, конечно, – кивнула я и даже взяла ручку, но потом положила ее на стол и попросила: – Ради бога, объясните, что происходит?

– Ангелина Петровна, одно из правил – не задавать вопросов.

– Но поймите, я же…

– Я вас прекрасно понимаю. Беспокоиться вам не о чем и бояться нечего. Если вы проявите благоразумие, вернетесь домой. Разумеется, при условии, что не будете создавать нам трудностей. Если такое желание у вас все-таки возникнет… Впрочем, я рассчитываю на ваш ум. Предупреждаю сразу, истерики, а также вопросы и все такое прочее приведут к ужесточению условий содержания. Вас просто привяжут к стулу и сунут кляп в рот. Уверяю, провести две недели в таком положении весьма неприятно. Будьте сдержанны и терпеливы, и тогда все у нас с вами будет хорошо.

– Это как-то связано с моим мужем? – не удержалась я. – Я имею в виду… вы намерены получить выкуп? Можно мне позвонить мужу? Я…

– Позвонить нельзя. Если потребуется, мы сами вас попросим об этом. Напоминаю: вопросы вы не задаете, и это последний раз, когда мне приходится повторяться. Вы все поняли?

– Я ничего не поняла, – ответила я не очень любезно, – но раз объяснять вы не собираетесь…

– Вот именно. Теперь я прошу вас пройти в соседнюю комнату, где вы и будете содержаться.

Меня покоробило от его слов, однако я поднялась и прошла вслед за ним в комнату по соседству. Она была чуть больше, под потолком горела лампочка, на стене возле двери еще одна. Лавка, на полу два матраса, подушки и одеяла, стопка постельного белья. Ни мебели, ни каких бы то ни было других предметов.

– Лаконично, – пробормотала я.

– Что? – поднял брови сопровождавший меня мужчина. – А… я так полагаю, вы шутите.

– Пытаюсь.

– Рад, что встретил человека с чувством юмора. Что ж, располагайтесь. Вот здесь душевая, справа туалет. При посещении данных мест тоже устанавливаются правила. В туалет ребенка будет сопровождать охранник, вас на это время запрут в комнате. Если вы, к примеру, пойдете в душ, в комнате запрут ребенка. Все это я объясняю для того, чтобы вы поняли: удрать отсюда затруднительно. Ребенок вымыться сам не сможет, вам придется сопровождать его, следовательно, дверь в душ должна быть открыта, чтобы вы обе находились у охраны на глазах. Попробуйте нарушить правила и… Впрочем, об этом я уже говорил. Итак, составляйте список. – Он взглянул на часы. – Поторопитесь, времени у меня немного.

Не помню как, но список я составила, уложившись в пятнадцать пунктов. Мужчина пробежал его взглядом и усмехнулся.

– Думаю, все необходимое вы получите. – Он повернулся ко мне спиной и не торопясь покинул комнату, вызвав у меня нечто похожее на сожаление: я не теряла надежды хоть что-то узнать.

Дверь в комнату осталась открытой настежь, через минуту в соседней комнате появился парень, которого я видела в машине, он подтащил кресло к самому порогу, сел и уставился на нас с Сашкой.

– Это что, тоже правило? – испуганно пробормотала я. Он не ответил, но и так стало ясно: вряд ли он уберется отсюда.

Мы с дочкой устроились на лавке и обнялись.

– Мама, – прошептала Саша, – почему дядя здесь сидит?

– Он нас охраняет, – ответила я первое, что пришло в голову.

– От зверей?

– Почему от зверей?

– Здесь же лес.

– Ах да, конечно. От зверей.

– Здесь есть волки?

– Не думаю. Волки в наших лесах редкость.

– А крокодилы?

– Ты же знаешь, крокодилы живут в Африке.

– Конечно, я знаю, – вздохнула Сашка и спросила жалобно: – Мамочка, а нам обязательно здесь сидеть?

– Видишь ли… – начала я, но она перебила:

– Мы поедем домой?

– Конечно. Но не сегодня. Ты же слышала, что дядя сказал, нам придется здесь немного пожить.

– А папа?

– У папы много дел. Давай я тебе расскажу сказку.

Я рассказывала ей сказки до тех пор, пока она понемногу не успокоилась и не перестала коситься на парня в кресле. Впрочем, я сидела к нему спиной, стараясь загородить его от Сашки. Обняв меня, она начала дремать, и я перенесла ее на матрас, застелила постель и уложила ребенка спать, а потом и сама легла рядом. Парень поднялся, чем здорово напугал меня, но оказалось, что он просто выключил верхний свет, теперь в комнате горела только лампочка над дверью. Ужином нас не накормили, да я о нем и не вспомнила. Саша дважды за вечер просилась в туалет, и парень отводил ее, каждый раз запирая дверь комнаты на ключ, а я не могла дождаться, когда вновь увижу своего ребенка. Меры предосторожности они приняли суровые, это приходилось признать. Я лежала спиной к охраннику и кусала губы, прислушиваясь к дыханию дочери. Поворачиваться было страшно, чужой взгляд жег затылок, а свет раздражал. Где-то я читала, что в тюрьме спят со светом. Что ж, здесь самая настоящая тюрьма. Кто эти люди, точнее, кем они могут быть? Разговаривающий со мной мужчина на бандита совершенно не похож, и речь у него специфическая… чиновничья, что ли… Какая глупость, чиновники людей не похищают. Конечно, это бандиты. Им нужен выкуп. Анатолию уже звонили? При мысли о муже я тихо заревела от тоски, а еще от жалости к нему. Каково ему сейчас? Господи, лишь бы все поскорее кончилось. Я пыталась настроить себя на оптимистический лад. Анатолий заплатит любые деньги, а этот тип сказал… И тут ко мне явилась мысль, которая по-настоящему меня испугала: эти люди не прячут лиц. Следовательно, отпускать нас никто не собирается. Я покрылась холодным потом и зажмурилась от ужаса. Конечно, этот мерзавец пел соловьем с одной целью: успокоить меня, чтобы я не создавала лишних проблем. Неужели они способны убить ребенка? Что может рассказать о похитителях четырехлетняя девочка? А если они не захотят рисковать? Господи… Я кусала губы, пытаясь держать себя в руках, но страх не проходил, я молилась и жалась к Сашке, мне очень хотелось поверить в чудо: я усну, проснусь, и тогда вдруг окажется, что все происходящее лишь дурной сон.