Мой друг Тарантино - Татьяна Полякова

Прошло полчаса, ожидание начало тяготить меня, а Антон все не возвращался. Наконец послышались мужские голоса, один принадлежал Антону, два других я слышала впервые, что и неудивительно. Первый был низким и хрипловатым, второй по-мальчишески звонким. Голоса приближались, и вкупе с ними приятели Антона. Я пыталась сообразить: хочу ли я с ними встречаться или нет, и на всякий случай перелезла назад и устроилась на полу между сидений. В этот момент три товарища, которых я не могла видеть, достигли «Хонды», и парень с мальчишеским голосом сказал:

– Твоя тачка?

– Моя, – ответил Антон.

– А чего так слабо?

– Я парень скромный.

– Еще бы, – хихикнул его собеседник.

– Ну, давай, Антон, – забасил третий голос. – В случае чего… короче, сам знаешь…

– Спасибо, Петр. – Антон сел за руль, мы отъехали метров на сто, и он позвал: – Эй, ты здесь?

– Здесь, – пискнула я, приподнимаясь, села на заднем сиденье и спросила: – Как прошла встреча? Или это вопрос не по делу?

– Встреча прошла на уровне, – хмыкнул он. – Ценными сведениями не разжился, но Москва, как утверждают умники, строилась не сразу. А вот жильем мы теперь обеспечены.

Я не знала, что на это ответить, но на всякий случай пробормотала:

– Хорошо.

Мы поднялись на мост, объехали кремль и вновь начали петлять по улочкам, приближаясь к реке. Сразу за старой лодочной станцией пошли новостройки, типовые девятиэтажки, облезлые, серые, унылые. Возле одной из них мы и остановились.

– Ну вот, будем считать, что мы дома, – бодро заявил Антон и первым вышел из машины. Ватага мальчишек гоняла мяч на импровизированной детской площадке в трех шагах от мусорных контейнеров. Антон посмотрел на них, на унылый двор-колодец и заметил: – Пожалуй, надолго машину здесь не оставишь. Раньше по соседству была платная автостоянка.

Я кивнула, и мы зашагали к подъезду. Кодовый замок отсутствовал, впрочем, как и часть двери, кто-то так пнул ее ногой, что теперь в этом месте красовалась огромная дыра. Подъезд тоже не порадовал, грязный, пахнущий кошками, почтовые ящики изувечены, на тех, что уцелели, висели амбарные замки.

– Не скажешь, что живут красиво, – присвистнул Антон, а я пожала плечами:

– В моем подъезде то же самое.

По лестнице мы поднялись на второй этаж, Антон подошел к двери с номером шестьдесят, извлек из кармана джинсов ключ, и через мгновение мы оказались в небольшой прихожей, обставленной с претензией на роскошь: зеркало во всю стену, оленьи рога вместо вешалки, морской пейзаж в нелепой раме и бра под хрусталь, на полу красная ковровая дорожка. Сбросив туфли, я прошлась по квартире. Выяснилось, что квартира однокомнатная, кухня выглядела обычно, если не считать огромного плаката над кухонным столом с изображением совершенно голой девицы. Гостиная произвела впечатление, то есть никакой гостиной она, конечно, не была: посередине стояла огромная кровать, застланная пушистым пледом, справа шкаф-купе, слева музыкальный центр на журнальном столике, телевизор на подставке и еще один журнальный стол, на котором стояли гигантская пепельница и бронзовый подсвечник, выглядевший здесь совершенно неуместно. Оглядев все это, Антон присвистнул и покосился на меня, я моргнула, после чего продолжила таращить глаза с видом абсолютной невинности.

– Уютно, – заявил Антон, испытывая некоторую неловкость, – а спать я могу на полу…

– На полу лягу я, – затараторила я. – Я очень люблю спать на полу, и для осанки это полезно.

– Для чего? – не понял Антон.

– Для осанки, – охотно пояснила я. – Ну, чтоб не сутулиться.

Он задержал взгляд на моей фигуре и кашлянул. С осанкой у меня был полный порядок, как и со всем остальным. Наверное, Антон решил так же, потому что совершенно неожиданно покраснел. Чтоб на физиономии такого парня выступил румянец – дело в высшей степени невероятное. Выходит, за четыре года он действительно успел стать другим человеком. Пока я решала, хорошо это для меня или не очень, он заявил:

– Значит, так, ты тут обживайся, а я кое-куда съезжу.

– Куда? – порывисто спросила я и тут же прикусила язык. Нет, вряд ли он сильно изменился, человек с таким взглядом должен быть способен на многое. Я испуганно потупилась, а Антон, решив, что был со мной излишне суров, соизволил сообщить:

– Навещу старых знакомых. Вдруг повезет и что-нибудь узнаю…

– О моей сестре? – робко подала я голос.

– И о твоей сестре.

– Может быть, стоит как-то осторожно навести справки о Сергее Таболине?

– О Таболине я все отлично знаю. Псих, сволочь и полное дерьмо…

– А где он сейчас, тебе тоже известно? – не удержалась я.

– Нет. И спрашивать об этом я бы поостерегся. Вроде бы тебе уже дали понять, что это неразумно?

– Просто я подумала…

– Отдыхай. – Я кивнула, опустив голову, глаза мои при этом наполнились слезами. – Ты есть хочешь? – спросил Антон, понаблюдав за мной, уходить он явно не спешил.

– Нет, не беспокойся.

– В холодильнике голяк. Парень, что здесь жил, отправился в дальние края, квартира несколько месяцев пустовала… На обратном пути загляну в магазин, что-нибудь соображу.

– А деньги? – забеспокоилась я. – Возьми деньги. – Я кинулась в прихожую, Антон вышел следом.

– Если мне понадобятся деньги, я скажу, – заявил он. – К окнам не подходи, внимание граждан нам ни к чему. Дверь никому не открывай, у меня ключ с собой. Все поняла?

– Конечно. Ты поосторожней, – добавила я, когда он уже переступил через порог.

– Само собой, – хмыкнул Антон и удалился, а я устроилась на широченной кровати и принялась разглядывать потолок, при этом дрыгала ногой и насвистывала. Толку от всего этого не было никакого, впрочем, я и не ожидала ничего путного. Надо было как-то убить время до возвращения Антона, и я занимала себя глупыми мыслями, прикидывая, каким образом будут развиваться дальнейшие события. Особо ценных идей не наблюдалось. Слишком много людей было задействовано, и предугадать, как они себя поведут, весьма сложно, однако в отношении Антона я питала надежды и верила, что уже сегодня он меня порадует новостями.