Эхо между нами - Кэти Макгэрри

– Где ты его нашел?

– На поле Джесси, – говорит он, и я смотрю на Джесси, чтобы тот закончил рассказ, поскольку от Назарета этого не дождешься.

Джесси кладет ложку, чтобы намазать маслом ломтик хлеба.

– Он услышал крики и нашел его. Похоже, что койот схватил маму и весь остальной выводок. Этот оказался нетронутым, но был очень напуган.

В высоком кресле сидит младшая сестра Назарета, Зива, и стучит своими крошечными игрушечными плавниками по подносу, громко визжа. Она милашка с маминым носом и улыбкой, и, как и все ее родные братья и сестры, с азиатскими чертами лица отца. Джин явно не является биологическим отцом Назарета, но они любят друг друга, как если бы были плоть от плоти.

Грир кладет ножницы на кухонный островок, протягивает Зиве чашку с кофе и направляется к плите. Я люблю этот дом. Деревенская атмосфера, тонна растений и трав, живущих в горшках на полках, свисающих с потолка для просушки и разложенных на полотенцах, – это место теплое и гостеприимное.

Мама Назарета возвращается к обеденному столу, ставит на стол напротив Джесси тарелку куриного супа и кладет несколько ломтиков хлеба, таких горячих, что от них идет пар. Она устремляет на меня свой властный, но добрый взгляд.

– Ты сможешь поесть?

– Да.

– Тогда садись и ешь. Я надеюсь, ты съешь все. Тебе нужна нормальная еда вместо той замороженной дряни, которую ты всегда ешь. Удивительно, что не всех вас мучают мигрени при таком количестве консервантов, которое вы ежедневно потребляете.

Она наклоняет голову, разглядывая меня.

– Как ты себя чувствуешь, милая?

Грир очень красива. Не могу найти других слов, чтобы описать ее. Даже если ее каштановые волосы собраны в неаккуратный хвост, даже в поношенных джинсах и синей футболке с пятном от слюны на плече, даже без макияжа – она великолепна, как кинозвезда.

– Лучше, – мой любимый вид увиливания от ответа. – Спасибо за ужин.

– Всегда пожалуйста.

Я сажусь за стол, как она велела, и первым делом пробую полную ложку домашнего мясного супа – это просто какой-то рай. Все, что Грир готовит, производится с нуля и обычно выращивается на этой ферме, включая мясо.

Назарет – самый старший из семи детей. Если бы у него не было так много братьев и сестер, мы с Джесси жили бы здесь. Буквально. Ну, с другой стороны, может быть, и нет. Ни Джесси, ни я не хотим жить с мамой Назарета. Она прекрасная, но немного переусердствовала в своих гомеопатических убеждениях. Кроме того, родителей Назарета запросто можно принять за мелких наркоторговцев.

Они выращивают некоторое количество травки и продают ее только проверенным людям. Например, по медицинским показаниям. Но, поскольку я считаюсь членом семьи, с меня никогда не берут денег. И не самую сильную – для себя.

Если бы у Назарета было только три брата и сестры, мы бы каждый вечер приходили сюда ужинать, но в этом маленьком домике живет девять человек, так что мы здесь редко бываем. Эта мысль начинает приводить мой уставший мозг в чувства.

– А где все остальные?

– Ну, мальчики решили, что будет умно подшутить надо мной, посадив сверчков в мою ванну. Так что теперь они вычищают стойла, а Джин катает девочек верхом. Мы хотели дать тебе немного отдохнуть.

Мои щеки начинают пылать от того, что вся семья изменила свое расписание, чтобы дать мне поспать.

– Как дела в школе? – спрашивает Грир.

– Ну, думаю, что нашла того, кто будет работать вместе со мной над моим выпускным проектом.

– Кто же это? – спрашивает Джесси.

– Сойер Сазерленд.

За исключением детского лепета Зивы, ножниц Грир, подрезающих концы длинных волос Назарета на его макушке, и того, как я зачерпываю ложкой суп, в комнате тишина. Я поднимаю глаза и вижу, что Назарет и Джесси смотрят друг на друга с задумчивым видом, словно не согласны с моим решением.

– Не помню, чтобы спрашивала ваше мнение, – говорю я им.

– Я что-то пропустила? – спрашивает Грир.

– Сойер Сазерленд… – Джесси вздрагивает, но тут же бросает взгляд на меня. – Он один из тех богатых и популярных парней в школе.

– Вот как. – Грир перебрасывает длинные волосы Назарета с одной стороны на другую. Она пристально смотрит на него, словно размышляя, что еще убрать, а затем, очевидно, удовлетворенная результатами, похлопывает его по плечу, сигнализируя, что стрижка закончена. – И в чем же вы видите проблему?

Грир сурово смотрит на Назарета, когда тот встает. Его единственный ответ – пожатие сильными красивыми плечами. Язык тела предельно понятен: есть весомая причина, но он не скажет. Затем Грир бросает тот же взгляд на Джесси, и он дергает свою бейсболку вниз, словно хочет спрятаться.

– Сойер и его команда говорят обо мне всякую чушь, – поясняю я, чтобы спасти своих друзей от пытки.

– Этот парень говорит о тебе плохие вещи, но ты все равно хочешь работать с ним, а он согласился работать с тобой? – спрашивает Грир.

– Все очень сложно.

– Ты сможешь справиться с ним, если он будет плохо вести себя?

– Ты спрашиваешь, смогу ли я пнуть его по яйцам?

Грир ухмыляется.

– Да. И сможешь ли ты справиться с этим, если он продолжит говорить о тебе гадости?

С тех пор, как я переехала, мне приходится иметь дело с людьми, которые говорят обо мне всякий бред. Это больно, но я могу справиться с этим, поэтому киваю.

– Тогда вы, мальчики, должны доверять ее выбору.

Грир хватает три открытых блокнота и ручки. Она бросает одну передо мной, одну – перед Джесси, а другую – на место рядом со мной и жестом приглашает Назарета сесть.

– Вы, трое! Вам семнадцать, а ведете себя так, будто сорок. Это ваш последний год, а затем сам мир заставит вас стать взрослыми, и я хочу, чтобы вы записали все свои надежды и мечты на этот год. Затем мы отправимся к костру, поговорим о них и после сожжем, чтобы высвободить их во вселенную и она смогла нам помочь.