Мгновения Амелии - Эшли Шумахер

– Дитя.

Дженна отбирает плакат и слегка ударяет меня по макушке, затем отправляется к кассе и передает через стойку кредитку своего отца.

– Тебе не нужно было его покупать, – протестую я.

Она пожимает плечами.

– Цитирую отца: «Это ваш подарок на выпускной. Шикуйте. Но ни слова маме».

– Бедная мама, – выдыхаю я, – когда придет выписка по кредитке, ей захочется задушить тебя. Однако ты уже будешь в далекой Ирландии, собирая растения и занудствуя.

– Образцы, – поправляет меня Дженна.

– Какая разница. – Я уступаю дорогу женщине в длинной юбке, толкающей тележку с книгами так, будто это спортивная машина. – Она пожелает отчитать тебя, как и ты любишь делать, а ты и не сможешь при этом присутствовать.

– Просто переведу стрелки, так что тираду обрушат на тебя.

Мы отходим к узкому пустому пространству между палаток, чтобы Дженна смогла открыть расписание фестиваля на телефоне.

Неожиданно я осознаю, что это наша взрослая и совершенно самостоятельная поездка в Калифорнию. Мы с подругой сами решаем, какие мероприятия посетить, где пообедать, какие сувениры купить. Я подспудно ожидаю, что нас примут за несовершеннолетних без сопровождения, уведут отсюда и позвонят родителям. Только вот нам уже по восемнадцать лет. Осенью мы начнем учебу в Мизуле. Мы взрослые. Ну, относительно.

Это открытие радует, но и немного пугает меня, поэтому я хочу запомнить время, когда подруга возглавляла нашу первую самостоятельную дальнюю поездку. Пока Дженна листает страницы, я с трудом достаю из рюкзака цифровой фотоаппарат и снимаю крышку с объектива. Смотрю сквозь видоискатель, делаю одну фотографию – здесь я решаю – и отпускаю камеру, свисающую с моей шеи на ремне.

– Если запишемся, то успеем к залу С на лекцию «Просто поверхностная рана: о жестокости в фэнтези», – ухмыляясь, говорю я. – Поняла? Запишемся?

Мой смех отзывается эхом в пустом пространстве, а Дженна только хрюкает и продолжает поиски. Спустя неделю попеременного изучения письма о поступлении и маниакального перечитывания двух частей «Орманских хроник», я почти наизусть выучила расписание.

Мысли уже забегают вперед, предвкушая встречу с автором, а разум перебирает каждую известную мне мелочь об истории и писателе.

Первая книга, «Лес между морем и небом», об открытии Ормании и борьбе за власть между Эйнсли и Эмелиной, а вторая – «Столкновение королев» – о том, как они собирают армии, чтобы бороться за престол. Там также имеются фрагменты, где сестры улаживают дела друг с другом и родителями в современном мире, потому что «Древний свод законов» не позволяет им остаться в Ормании. Хоть они и правят своими орманскими королевствами, в нашем мире им все еще приходится выполнять домашние задания и убирать с ковра крошки от печенья «Oreo». Забавно наблюдать за героинями, которые пытаются существовать в таких разных условиях.

Все считают, что сюжет третьей книги будет разворачиваться в Ормании, я же этого не хочу. Мне нравится представлять, что девочки живут в одном мире со мной и имеют те же заботы, например, сходив в туалет по-маленькому, у Эмелины заканчивается бумага. Она, как и я, решает насущные проблемы, но проскальзывает обратно в Орманию, чтобы занять престол в качестве истинной королевы.

От подобных историй невозможно заснуть вечером, и как только я погружаюсь в них с головой, то уверяюсь, что в реальности существуют секреты, до которых мне просто пока не удалось добраться. Во время чтения подобных книг мне кажется, что поверх любимого свитера я надеваю доспехи – ловкая, но грозная; тоскующая, но безрассудно смелая.

А Н. Е. Эндсли, в свою очередь, – удивительно одаренный молодой писатель. Он всего на год старше нас с Дженной. И несколько недель назад социальные сети взорвались новостями о его девятнадцатом дне рождения, а на некоторых популярных сайтах вышли статьи о его невероятно блистательном успехе.

Уже в тринадцать лет он начал писать рассказы, в шестнадцать опубликовал первую книгу, вторая же вышла годом позже. Предполагалось, что третью, и последнюю, издадут в этом году, но дату выпуска перенесли на неопределенное время.

Никому не известно, по какой причине. Хотя ходят слухи.

Одни считают, что у него писательский ступор, и он не может понять, как закончить ставшую невероятно популярной эпопею.

Другие заходят дальше, обвиняя во всем фандом и обзывая его банальным и назойливым. Так что на творчество Эндсли возложены огромные надежды и оказывается неимоверное давление.

Последние уверены, что по непонятным причинам он не допишет книгу и уже до двадцати пяти лет станет затворником, а сюжет закончится на второй части.

Надеюсь, это неправда, но опять же, у меня нет поводов надеяться. Как, собственно, и у всех остальных. Эндсли редко дает интервью. И все, что знает о нем орманский фандом, строится на слухах или утечках информации.

Однажды я не могла заснуть и провалилась в интернет-пучину, читая комментарии людей, которые случайно встретили Эндсли в Нью-Йорке, где он живет. Одна девушка увидела его в библиотеке и подошла с просьбой подписать вторую книгу, которую, к счастью, имела с собой. Эндсли отказался. Но когда тот удалился, к ней подошел другой парень. Он извинился за поведение Эндсли, попросил ее адрес, пообещав прислать подписанную книгу, снова извинился за грубого писателя и исчез в толпе.

В свежем посте девушка подтвердила, что получила книгу.

Кто знает, правда ли это. Возможно, лучше самой решить, когда увижу его в лицо.

– А как насчет лекции «На кухне поваров хватает»? – интересуется Дженна, вырывая меня из мыслей. – Выступают Джун Тернер и другие авторы антологии о феминизме в старшей школе. Ну, та книга, которую я дала тебе на прошлой неделе, а ты не прочитала?

– Откуда ты знаешь, что я не прочитала? – спрашиваю я.

– Потому что отдала в идеальном состоянии. Ни одного пятнышка на станицах.

– Хочешь сказать, что я порчу книги?

Дженна одаривает меня взглядом, который миссис Уильямс бросает на мистера Уильямса, когда тот во время еженедельных визитов в супермаркет украдкой кладет в тележку лишнюю пачку расфасованных маффинов, утверждая, что они «для его девочек». Только вот в ее глазах светится любовь, и я готова расплакаться.

Поэтому захожусь смехом.

– Ладно. Я не помешана на чистоте. Можешь осудить. Но ты права, я не прочитала, но только потому, что…