Та, что правит балом - Татьяна Полякова

– Что скажешь? – спросил Ден, проследив мой взгляд.

– Он один, уже хорошо, – ответила я, только чтобы что-то сказать. – У него есть какие-нибудь недостатки?

– Судя по досье, он практически ангел, странно, что крылья не выросли.

– Что ж, попробуем его расшевелить.

– Ты уж постарайся, – хмыкнул Ден, глядя на меня с усмешкой.

Такое впечатление, что он просто жаждет моего провала. Впрочем, может, так оно и есть. Наши отношения дружескими никак не назовешь. Однако я бы на его месте особо не радовалась, если уж мы работаем вместе. Мой провал в определенном смысле станет и его провалом тоже.

«Для начала стоит обратить на себя внимание, – мысленно разрабатывала я план операции. – Проще всего это сделать вечером. Приглашу танцевать Диего, танцует он очень неплохо, и я в его объятиях должна смотреться сокрушительно. Если не напугаю старика, то непременно заинтересую. Впрочем, ему нет и шестидесяти, а мужчины к своему возрасту относятся спокойнее, чем женщины. Решено, вечером показываем класс».

Но жизнь внесла свои коррективы, дав мне повод лишний раз согласиться с известным утверждением, что человек предполагает, а господь располагает. Познакомила нас Дашка. Мы играли с ней в мяч возле бассейна, она стукнула по мячу ногой, он отлетел в сторону и приземлился прямо на голову Литвинову. Сообразив, что произошло, я мысленно чертыхнулась: дядя, скорее всего, сейчас разгневается, и наше предполагаемое знакомство обернется неприятностями. Но Литвинов оказался вполне покладистым человеком – он поднялся, подхватив мяч, и шагнул к Дашке со словами:

– Кто у нас здесь такой замечательный футболист?

– Дядя, я нечаянно, – засмущалась девчушка.

Они принялись болтать, и новый отдыхающий за руку подвел ее ко мне, успев за это время с ней познакомиться.

– У вас очаровательная дочка, – сказал он.

Я улыбнулась и тоже извинилась, а Дашка пояснила:

– Это Юля, а моя мама вон там, – ткнула она пальцем в сторону бара, где ее мать обреталась по обыкновению. – Юля моя подруга, мы с ней здесь познакомились. Она научила меня нырять. А вы нырять умеете?

Через минуту малышка демонстрировала нам свои достижения, а мы ей хлопали.

– Очаровательный ребенок, – сказал он, и я кивнула. – Вы здесь одна отдыхаете?

– Нет, с мужем.

– А дети у вас есть?

– Нет, – помедлив, ответила я. – У мужа на этот счет свои взгляды. Держи мячик, – крикнула я Дашке и тоже полезла в бассейн.

Новый знакомый немного постоял, наблюдая за нами, затем вернулся к своему шезлонгу. Начало было положено, с чем меня не преминул поздравить Ден.

– Гениально, – хихикал он.

– Сказать спасибо следует Дашке.

– Разумеется.

В течение дня мы еще несколько раз заговаривали с Литвиновым, кажется, против моего общества он не возражал. Вечером я обратила внимание, что он ищет меня в толпе взглядом, затем его взгляд переместился на моего мужа, и Ден ему почему-то не понравился, хотя в тот момент он развлекал двух пожилых дам и изо всех сил старался быть «душкой». «Должно быть, у дяди неплохое чутье», – решила я и посоветовала себе быть осторожнее.

На следующий день мы встретились как старые знакомые, Литвинов составил нам с Дашкой компанию во время прогулки, но говорили мы в основном о Дашке, то есть о том, какой она замечательный ребенок. Выяснилось, что у него есть внучка, но видятся они крайне редко, так как сын развелся с ее матерью и та против того, чтобы девочка бывала у них. Я говорила мало, о себе еще меньше, правда, один раз все-таки разговорилась, когда речь зашла о книгах, рассказала о том, что читала в детстве. Как-то само собой выходило, что все приятные воспоминания у меня касаются детства, а в настоящем времени в моей жизни мало чего хорошего. Должно быть, Литвинов все понял правильно, потому что взгляд его стал сочувствующим, а голос ласковым, он вроде бы желал вселить в меня надежду, мол, все хорошее еще впереди. Черт его знает, может, не я его соблазняла, а он меня.

Вечером третьего дня после того, как народ наконец-то разошелся и веранда опустела, я устроилась в уголке с видом на море и с печалью на челе. Уходя, Литвинов, вне всякого сомнения, обратил на это внимание, потому что вскоре тоже оказался на веранде.

– Прекрасный вид, – кивнул он не совсем уверенно. – Ждете мужа?

– Что? А… нет. Он ушел спать. Неважно себя чувствует. А у меня бессонница.

– А я думал, бессонница это что-то стариковское, – пошутил он.

– Не хотите прогуляться к морю? – спросила я с таким видом, как будто идея только что пришла мне в голову.

– С удовольствием.

И мы отправились на прогулку, которая затянулась на два часа.

Я с удивлением отметила, как легко дается мне ложь. Угрызения совести вроде бы тоже не беспокоили. Я шла рядом и сияла от счастья. На следующий вечер прогулка повторилась. Мы как-то вдруг заговорили о моем муже, и я призналась, что наш брак большая ошибка. Литвинов слушал и кивал. Я ненавязчиво коснулась его руки, и он моей руки более не выпускал, а я опять гадала: кто из нас кого соблазняет? Далее все оказалось совсем просто. Я, мучаясь рядом с нелюбимым мужем, наконец-то обрела родственную душу, а Литвинов вдруг испытал чувства, о которых успел забыть. И мы рухнули в объятия друг друга, воспользовавшись тем, что мой муж уехал на экскурсию. Греху предавались в нашем номере, что Литвинова даже не насторожило. Разумеется, в номере была установлена необходимая аппаратура. Уверена, она была и в номере Литвинова, из чего я заключила, что «трудимся» мы здесь не одни. Впрочем, в наличии у Дена помощников я не сомневалась.

Я не чувствовала ни стыда, ни отвращения, оказавшись с ним в постели. Впрочем, я давно уже мало что чувствовала. Все-таки в какой-то момент мне стало жаль Литвинова. Человек вырвался отдохнуть впервые за два года, решил пожить в свое удовольствие и вот… вот он лежит рядом, а по соседству Гадюка-Ден ждет своего выхода. Человек, от которого зависит его дальнейшая судьба, а может, и жизнь.