Паргоронские байки. Том 2 - Александр Рудазов

Опасное знание, темное. Кеннис давно это понял. Но он столько лет угробил, его добиваясь, что не мог пойти на попятную.

Какие у него альтернативы? До конца жизни влачить жалкое существование в лесной хижине? Кеннису обрыдло быть в этом мире никем, стелиться ниже мха.

К тому же за неимением других собеседников он все эти годы разговаривал с мечом. Честно говоря, Похититель Душ был немногим умнее Тварьки, и слышны были его речи лишь когда Кеннис брался за рукоять… зато он многое повидал. Сотни битв жили в памяти этого клинка, и он видел Камень, когда на нем еще не было людей.

Правда, Похититель Душ называл его не Камнем, а Житницей. И Кеннису не очень нравилось это слово.

Была полночь, когда он начал ритуал, к которому шел всю жизнь. Была полночь, когда он встал под главным стволом древнего баньяна, очертил на земле круг и оросил его кровью.

– Кровь испитая тобой – моя, – звенели во тьме слова. – Отведав ее – обрекаешь себя на обещание. Я говорю, что отдам остаток лет своих, если получу за то жизнь иную, жизнь высшую. Взойду на высоты облачные, богам уподоблюсь. Спущусь во Шиасса недра, мертвым в глаза загляну. Как впитывает земля мою кровь, так впитаешь ты мою волю и подчинишься ей, и дашь мне то, что я желаю.

Воздух затрещал. Уши Кенниса заложило, его словно обволокло незримой подушкой. В глазах зарябило, показалось, что за стволами баньяна кто-то появился… но нет, то лишь тени в лунном свете… но кто их отбрасывает? !

Собравши всю волю в кулак, он поднял руку – и плеснул снова кровью наземь, а другой частью вымазал собственную переносицу.

– Персты окровавленные сим прилагаю, – дрогнувшим голосом продолжил он чтение. – Оскверню землю кровью, если будет воля твоя на то. Да переполнится эта земля кровью, и да не будет на ней места богам и духам, но только мне, одному мне. Будет эта кровь знаком для тебя, и станет она символом союза, который заключим мы. Напейся моей крови и сделай меня подобным себе!

Раздался звонкий смех. Кеннис вздрогнул, резко повернулся – нет, рядом никого не было. Но он ясно слышал… и тени стали гуще…

А потом зашевелились стволы. Ползучие лианы стали изгибаться, будто змеи. Над лесом поднялись испуганные птицы, из всех щелей полезли насекомые, а под ногами закопошились черви. Кеннису становилось все страшнее, но он продолжал оставаться в ограждающем круге.

– …дурак… – донеслось откуда-то приглушенное. – …убийца и дурак…

– …не знает, что делает…

Земля и небо как будто вздрогнули. Кеннис почувствовал на себе взгляд – тяжелый, гнетущий взгляд. Будто весь мир воплотился в одном гигантском глазе – и этот глаз уставился на него, Кенниса.

Туман становился плотнее. Луна скрылась. Откуда-то донесся звон бокалов и тарелок, душераздирающий хохот и визг. Словно толпа злых духов пировала и потешалась над Кеннисом. А над всем этим возвышался кто-то огромный и жуткий, с пылающими очами. Он поднял окровавленный тесак, и Кеннис вскрикнул… но тень уже сгинула.

И вот тогда из мрака и дыма выступила она. Гибкий силуэт. Прекрасная обнаженная женщина в окружении других таких же, угодливо изгибающихся. Они сразу принялись рвать цветы и траву, плести венки, украшать себя и свою госпожу.

– Посмотрите, посмотрите, какой красавчик! – похотливо хихикнула одна.

– Красавчик, выйди из круга! – добавила другая.

– Идем к нам, идем!

Их владычица с интересом глядела на сжавшегося Кенниса. Ее язык на миг высунулся изо рта и облизнул нижнюю губу. Глаза загорелись, как у хищного зверя.

– Лесной воздух Житницы опьяняет, – простонала она, томно потягиваясь. – Хотя и не так, как твоя жертва, как твоя кровь… Но выйди же из круга. Ты позвал меня на свидание, но отчего-то жмешься в нерешительности.

– Выйди, выйди! – верещали другие демоницы.

Одна бросила точно на голову Кенниса веночек – и вот он преодолел черту легко. Цветы обернулись гадюками, и Кеннис закричал, отбросил их прочь… едва не выпав из круга.

Демоницы метнулись вперед, зашипели. Их клыки на глазах удлинились, когти вытянулись…

– Адья, Лизия! .. – гневно окрикнула их госпожа. – Куда? !

Демоницы отшатнулись, снова льстиво заулыбались. А их владычица подошла к дереву, встала у самой черты и провела ногтем по воздуху. В нем осталась светящаяся линия.

– Так зачем же ты позвал меня? – спокойно спросила она. – Ты сам произнес заклинание. Я здесь. Чего ты желаешь?

Кеннис не смел раскрыть рта. Честно говоря, он понятия не имел, кто к нему явится. Ритуал, что он разработал, объединив колдовство огров и кобринов, взывал не к кому-то конкретному, а просто к кому-нибудь могущественному, способному дать все, что пожелаешь.

– Кто ты? – наконец хрипло спросил он.

– Кто я? – улыбнулась обнаженная красавица. – Об этом пусть лучше говорит молва.

– Владычица Пороков! – подползла ближе одна из демониц. – Прекраснейшая из прекрасных!

– Совершенная! – вторила ей другая демоница. – Несравненная! Царица суккубов и всех прочих детей ночи!

– А как твое имя? – сглотнул Кеннис, прижимаясь спиной к стволу.

– Сам назови имя! – подалась вперед одна из фрейлин Владычицы Пороков. – Ты сам нас позвал!

– Правила вежливости! В Житнице о них уже позабыли?

Но Кеннис не мог назвать имени. Он его не знал. Он вообще удивился тому, в каком виде воплотились его чаяния.

– Он не знает, – шепнула госпоже одна из демониц. – Он растерян.

– Я вижу, – снисходительно кивнула та. – Самоучка. Неограненный алмаз. Творец, сумевший воззвать к прекрасному в порыве вдохновения. Так чего же ты желаешь от Совиты, смертный?

– А, так это Совита, – кивнул Бельзедор. – Я так и подумал, но не был уверен до конца. А почему явилась именно она, если имя не называлось?

– Призыв был неконкретный, – пожал плечами Янгфанхофен. – Он просто искал любого демолорда, согласного откликнуться. А мы там как раз играли в омбредан – Кхатарканданн, Бекуян, Совита и я. Из нас четверых интерес проявила только Совита.