Русский Медведь. Император - Михаил Ланцов

– Вряд ли… Что же они теперь предпримут?

– Судя по тому, что случилось на Днестре, более-менее боеспособны у них только две армии из четырех. В этой мы тысяч тридцать выбили, может быть, больше. Плюс боеприпасами истощили. На Днестре разгром еще сильнее произошел.

– Думаешь, они подтянут армию из Русы или Софии?

– Из Русы, – не задумываясь, произнес адмирал. – Армия, стоящая в Софии, прикрывает направление от возможного вступления австрийцев в войну. От нее хорошо если пороха со свинцом пришлют.

– Как эти бои начались, туда, наверное, послали курьера… И армия сейчас на марше.

– Я тоже так думаю, – хмуро произнес Апраксин.

– В принципе у нас не такие большие потери. Всего восемьсот убитых и две тысячи триста раненых. В обороне принять можем.

– А нужно ли? – задумчиво спросил Апраксин. – Их суммарно будет около ста пятидесяти тысяч. По одному направлению такой толпой не ударить. Поэтому они постараются обойти нас с разных сторон. Что само по себе очень плохо. Да еще боеприпасы. Не только они поиздержались. У нас осталось всего по три сотни патронов на каждый карабин. С минами, гранатами да снарядами не лучше. Плюс орудия сильно расстреляны. Еще немного, и все. Сам понимаешь, как будет неудобно, лишись мы своей огневой мощи в разгар боя.

– М-да… – покачал головой Владимир. – Кто же знал, что они так стойко станут город защищать.

– Вот-вот. Для нас всех это упорство – полная неожиданность.

– Поэтому ты предлагаешь отойти заранее?

– Почему? Нет. Войска коалиции уходят. Город наш. Пока. И мы просто обязаны взять трофеи. Какие найдем. Полагаю, неделя у нас есть. А потом с боями отходить. Правда, занимая сразу наиболее удобные позиции для этого. Потом, как постреляем немного. И снова отходим, сдавая позиции потихоньку.

– Отбили атаку и отступили туда, откуда старые позиции хорошо простреливаются?

– Именно так, – улыбнулся Апраксин…

Дальнейшие дни прошли очень рутинно. Жители в основной массе из города уже давно все сбежали, так как та чудовищная канонада и стрельба, что сопровождали бои, не предвещали им ничего хорошего. Какие-то населенные островки оставались только в западной части Стамбула, куда снаряды пока не падали. Да и то явно, что ненадолго.

Важной особенностью стало то, что быстро вывезти ценности из дворцов и особняков не представлялось возможным. Просто не успевали. Ведь дороги, забитые солдатами и военными обозами, совершенно не позволяли проходить гражданским подводам. А спорить с усталыми, злыми и вооруженными людьми фактически на передовой мало кто решался. Так что состоятельные люди эвакуировались преимущественно верхом, а ценности вывозили конными вьюками. Сколько могли. Даже лодками воспользоваться было нельзя. Броненосцы надежно блокировали все водное сообщение и без вопросов топили любого супостата, кто появлялся в досягаемости их пушек. Хоть рыбака, хоть боевой корабль. Поэтому добыча русских оказалась весьма и весьма солидной. И если сокровищницу султана еще до начала войны практически «обчистили» французы, оставив русским жалкие крохи, то вот «заначки» прочей османской аристократии и купечества оказались практически полностью в руках Владимира Петровича. Золото, серебро, драгоценные камни, меха, произведения искусства… все это спешно собиралось и волоклось на корабли.

Но все померкло после того, как морская пехота взяла штурмом дворец Топкапы, который обороняли какие-то слуги и евнухи. Вооруженные преимущественно холодным оружием, ничему не обученные люди сопротивления оказать не смогли толком, но ребят раззадорили. Так что пленных особенно не получилось. А потом бойцы ворвались во внутренние помещения и наткнулись на массу девиц разной наружности… Дело в том, что султан покидал столицу тайно, дабы не посеять панику среди войск. А вывоз гарема – дело хлопотное и публичное. Вот он его и бросил.

Удача это или нет? Сложно сказать. Но удержать разгоряченных морских пехотинцев от изголодавшейся по мужской ласке толпы девиц оказалось непросто. Владимиру лично пришлось нестись туда сломя голову и наводить порядок.

Конечно, можно было и отдать морских пехотинцев этим страстным девицам. Тем более что бойцы были не против. Но Владимир Петрович не решился. Во-первых, он опасался полного развала дисциплины немногочисленной армии. Во-вторых, девицы находились в статусе жен или наложниц султана, а решать судьбу такого рода особ без совета с отцом он не стал. А то, что у них не было секса по несколько лет, – не повод сходить с ума. Переживут.

Глава 7

26 июня 1713 года. Москва

Москва встречала вдовствующую императрицу Священной Римской империи Элеонору Нойбургскую уже второй раз. И вновь она прибыла сюда из-за войны…

– Надеюсь, вы хорошо доехали? – поинтересовался государь, принявший ее незамедлительно.

– Да, прекрасно, – мягко улыбнулась она. – Шоссе, что связало наши столицы, позволяет путешествовать без обычного в таких делах утомления и особого неудобства. Ровная дорога да мягкий ход подаренной вами подрессоренной кареты. Сказка.

– Я рад, что вы оценили. А как сама дорога? Я имею в виду загрузку. Наши расчеты оправдались?

– Более чем. Очень оживленное движение. Шоссе вдохнуло новую жизнь в торговлю между нашими державами. Сплошные вереницы подвод идут вне зависимости от погоды. По дороге сюда мы попали под чудовищный ливень, но даже не сбавили темпов движения. Как и прочие участники. Кажется, что они даже стали двигаться шустрее, стремясь как можно скорее укрыться на постоялых дворах дорожных фортов.

– И это замечательно, – кивнул Петр. – Хм. Может быть, перейдем сразу к делу?

– Вы правы, – кивнула Элеонора. – Нечего тянуть.

– Ваш сын одобрил нашу идею?

– Да. Он согласен взять в жены вашу дочь, если она примет католичество, а вы дадите в качестве приданого десять тысяч винтовок.

– Но он не хотел…

– Верно. Сын боится вас. Опасается, что после разгрома Франции вы возьметесь за Священную Римскую империю.

– Ради чего я тогда ее вооружаю своими руками? – усмехнулся государь.

– Мы оба понимаем, что против того оружия, что ваши воины применяют в этой войне, старые винтовки – пыль.

– Боеприпасов, милостивая государыня, они кушают тоже немало. А каждый выстрел из таких новинок мне обходится в среднем раза в три дороже против тех, что я с приданым передаю. Картечницы так и вообще, считайте, золотом и серебром стреляют. Образно, разумеется. А артиллерия и подавно. Война – дорогое удовольствие. И чем совершеннее оружие, тем дороже.