Провожая друг друга домой - Рам Дасс

Рам Дасс сказал:

– Когда мы с Дэвидом Падуей впервые приехали в Индию, мы остановились в Бенаресе; я бродил по улицам и видел прокаженных, нищих с тяжелыми увечьями, истощенных людей, которые сидели на корточках вдоль дороги или лежали, укрывшись дырявыми тряпками. Это было потрясением.

Я испытывал чувство превосходства и западную жалость. «Почему у них нет больниц? Почему они не помогают этим людям? » Я не мог этого вынести. Это переполнило меня до краев. Возвращаясь в отель, я буквально прятался под кровать. Потом я встретил Махараджи и начал думать по-другому. Я снова приехал в Бенарес один и обнаружил, что я уже не тот перепуганный парень с Запада. Я понял, что индуисты желают умереть в Бенаресе, чтобы освободить душу. Находиться там было для них большим благословением. Я бродил по улицам, смотрел в глаза людям и видел, что это они меня жалеют! Они были в безопасности, в нужном месте и в нужное время, а я выглядел духом-скитальцем, который не ведает, куда идти.

– Духом-скитальцем, Рам Дасс? Это нечто среднее между голодным духом и Агасфером?

Он рассмеялся:

– Точно! Ночами я сидел среди погребальных костров…

Рам Дасс описал берег Ганга, вдоль которого бесконечной чередой тянутся ступени из каменных плит, – священное место, где индусы кремируют тела умерших:

– Воздух наполнен молитвами, песнопениями, музыкой и дымом благовоний. Иногда в темноте вокруг меня горели трупы, освещенные пламенем. Я просто всю ночь наблюдал, как тела превращаются в дым. Я чувствовал запах обугленной плоти. Я смотрел, как старший сын умершего раскалывает его череп, прежде чем огонь поглотит тело. Казалось, будто я вижу Шиву – он протягивает руку и уводит человека в свои владения.

Тогда в Индии смерть не прятали от людей. И они, похоже, не боялись ее так, как боимся мы на Западе. В деревнях люди умирали дома, на глазах у многочисленной родни. Им не нужны были никакие специальные учреждения. Умершего заворачивали в широкое полотно. Семья вызывала рикшу, тело приматывали к длинным палкам, укладывали на повозку, и рикша вез его к берегу Ганга, прямо по улицам, повторяя имя Бога: Рам Нам Сатья Хай [Имя Рамы есть истина]. Все, включая детей, останавливались и смотрели. Смерть была прямо на ладони, как естественная часть жизни. Не ошибка, не сбой в программе, а часть жизни.

Пока мы сидели в тишине, он смотрел на океан. Вдали белело круизное судно. Смеясь, Рам Дасс произнес:

– Играют в азартные игры, пьянствуют и дурачатся.

– А нам пора ужинать. Будем дурачиться за столом.

Дыхание жизни

Вернувшись в свою комнату, я села на кровать. Готова ли я умереть? Боюсь ли я? Точно не знаю.

Помню, как в начале восьмидесятых я проглотила какую-то таблетку, отчего мое сердце загрохотало, как отбойный молоток. Я попыталась глубоко дышать. Стало только хуже. Меня охватила паника. Ум колотился в унисон с сердцем, и была лишь одна мысль: «Я умираю. Смерть здесь, вот она, стучится в мое сердце». Я, наверное, сотню раз ответила самой себе: «Нет, нет, нет, я не хочу уходить», – и потом, хотя сердце все еще сотрясалось, ум каким-то образом впустил в себя еще одну мысль: «Просто сосредоточься на своем естественном дыхании. Это может успокоить и стабилизировать тебя настолько, что ты выживешь. Или хотя бы умрешь спокойно». Начали возникать образы из моей жизни – муж Кришна, друзья, работа – и я прощалась с ними. Прощай, Кришна; прощайте, подруги Сунанда, Анасуйя и Мэгги; прощайте, сестры Джейн и Барбара; прощайте, пляжи и дом в Кембридже; прощайте, встречи Seva в вигвамах; прощайте, звезды и луна. Но потом возник образ моего восьмилетнего сына. Проститься с Оуэном было невозможно, и я начала думать: «Нужно выжить любой ценой».

Я оказалась не готова умереть. Я хотела еще побыть матерью. У каждого в жизни наступает такая минута, когда смерть стучится в дверь и сопротивляться ей столь же неправильно, сколь и бесполезно; однако я знала, что сейчас не тот случай. Я сосредоточилась на дыхании: вдох, выдох – больше ничего. Оно начало успокаиваться, прерывистое дыхание сменилось обычным, и я выжила.

Анаис Нин сказала, что мы отодвигаем смерть – живя, страдая, ошибаясь, рискуя, отдавая и теряя. Я отодвигала смерть, следя за дыханием. На следующий день я вернулась к полноценной жизни, но изменилась.

Как зарождается страх

На ужин была паста с овощами и свежая выпечка, а потом мы решили поделиться друг с другом первыми воспоминаниями о смерти, чтобы посмотреть, как зарождается страх. С нами за большим столом сидела верная подруга и мудрая советчица Дасси, а напротив нее – сильные парни Люциан и Лакшман. Все они заботятся о Рам Дассе, помогая ему жить полноценной жизнью. На столе лежали прищепки с нашими именами. По вечерам каждый из нас прикреплял свое имя к льняной салфетке, чтобы снова использовать ее за завтраком. За большими окнами шумел Тихий океан. Было уже темно, восходила полная луна.

Первой заговорила Дасси. Она рассказала историю о том, как один семиклассник сжег дом своих родственников, когда она училась в третьем классе католической школы в Филадельфии. Дасси не могла забыть сильный запах гладиолусов в церкви и свой страх при виде открытых гробов, в которых лежали три забальзамированных детских трупа. Она вспомнила еще один случай, когда ей было страшно: как-то раз монахиня по имени Рита Майкл привела школьников в монастырь и заставила каждого из них заглянуть в лоток для стирки – дескать, он ведет прямо в чистилище.

Мы все смеялись, но понимали, что тогда детям было не до смеха.

Разговор порхал, как мотылек. Лакшман вспомнил, что, когда ему было около пяти лет, его тетя умерла от рака, но ему этого никто не объяснил. «Не говорите об этом в присутствии детей». Из-за молчания событие сделалось таинственным и пугающим. Как может человек, которого мы любим, внезапно перестать быть, причем навсегда? Ответов не нашлось.

Затем я рассказала свою историю. Когда мне было девять или десять лет, у моего друга Уолтера погиб отец. Это случилось во время рыбалки. Отец Уолтера плыл на лодке вместе с друзьями, и в его металлическую удочку ударила молния. Она прошла через застежку на куртке мужчины и мгновенно убила его. Я всю жизнь не могу оправиться от этого шока. Смерть наступает без предупреждения. Познайте себя, прежде чем это случится.