Ювелирная работа - Андрей Шляхов

– Двадцать шесть и тридцать четыре – это ничего, а вот сорок шесть и пятьдесят четыре – это катастрофа для женщины!

Однажды в январе, утром, после бритья, Алекс сказал своему отражению в зеркале:

– А жизнь-то потихоньку налаживается, брателла!

Сказал и сглазил. Придя на работу, узнал, что Татьяна заболела и работать ему до двадцати трех часов придется одному, а затем к нему присоединится фельдшер, отработавший полусутки на бригаде перевозки, занимавшейся транспортировкой стабильных пациентов между стационарами и из стационаров домой. «Ничего страшного, – подумал Алекс. – Справлюсь. Главное делать все, как положено»…

Повод к вызову не предвещал ничего тревожного. «Женщина, пятьдесят два года, плохо с сердцем». «Плохо с сердцем» – это главный и основной повод к вызову скорой помощи. Как говорят в народе: «Что ни болит, все к сердцу вали? т». А уж в субботу вечером, после обильных перегрузок выходного дня, утомленному сердцу просто положено чувствовать себя не самым лучшим образом.

У подъезда пятиэтажки Алекса ждал полный высокий мужик, который представился мужем пациентки.

– С Анечкой что-то не так, – бубнил он в спину Алексу, пока они поднимались на третий этаж. – Здоровье у нее не особо хорошее, часто простужается и разные женские недомогания тоже присутствуют, но такого, как сегодня, никогда не было…

Алекс уже усвоил, что информацию нужно получать только из первых рук, поэтому слушал мужа пациентки вполуха. Дама в сознании? Прекрасно! Значит, сама расскажет, что с ней произошло. Незачем играть в «испорченный телефон».

Женщина сидела в кресле, а не лежала на стоявшем рядом диване. «Значит, не так уж все и плохо», подумал Алекс, привыкший к тому, что тяжело больные люди всегда лежат, а не сидят. Небольшую бледность можно было списать на астеническую конституцию. Толстушки большей частью краснощекие, а худышки – бледные.

– На что жалуетесь? – спросил Алекс, поставив на постеленный на полу ковер ящик с медикаментами и кардиограф.

В самом начале он несколько раз огреб замечания за то, что без спросу ставил бригадное имущество на стол или на стул и теперь предпочитал ставить на пол, если, конечно, на столе не была заранее расстелена газета (бывалые пациенты так обычно и делали).

– Да что-то в груди закололо и вообще как-то нехорошо, – ответила женщина, положив на грудь правую ладонь. – Уронила пульт, наклонилась и тут прихватило…

– Когда наклонились? – уточнил Алекс. – Или позже?

– Вот прямо в этот самый момент. И рука вдруг ослабла, пульт удержать не могла. Когда распрямилась, стало полегче, но все равно не отпускает. Такое ощущение, будто гвоздь в грудь вколотили.

«Все с тобой ясно, – подумал Алекс, – межреберная невралгия. Неловкое движение вызвало ущемление нерва, потому и рука ослабла. А при прямой спине действительно должно стать полегче, поскольку нерв уже не сдавливается». Механизм сдавления нервов, отходящих от спинного мозга, Алекс уже успел изучить. Да и что там изучать? Нерв зажимается между двумя позвонками, словно в тисках, отсюда и все неприятности.

При надавливании на грудину пациентка ойкала, что тоже свидетельствовало в пользу межреберной невралгии. Сердце с грудиной не связано, дави – не дави интенсивность боли не изменится. Алексу стало приятно от сознания того, что он, работая в одиночку, действует как настоящий врач. А разве он не настоящий? Самый что ни на есть, уже с некоторым опытом!

Доктор Филатов, бывший наставником Алекса в период стажировки, учил:

– После тридцати пяти лет при любых болях в груди и при любом непонятном недомогании обязательно делай ЭКГ! Всегда-всегда! А если в анамнезе есть сахарный диабет, то и в двадцать лет снимай, диабет портит сосуды со страшной силой.

Алекс так и делал, а иной раз снимал кардиограмму и при болях в животе. Где-то он читал, что одного человека неделю лечили от дизентерии, а потом удосужились снять кардиограмму и увидели, что у пациента инфаркт. Как говорится, береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет. Чур нас, чур от такого «счастья»!

Кардиограмма пациентки была в полном порядке, никаких отклонений от нормы, к которой Алекс уже успел хорошо приглядеться. На что там еще нужно обращать внимание при подозрении на инфаркт? На артериальное давление? Алекс намерял сто пять на семьдесят. Для худенькой женщины – вполне ничего, в пределах нормы. Это у толстушек давление обычно повышенное.

– У вас обычная межреберная невралгия, – сказал пациентке Алекс, закончив рассматривать кардиограмму. – На фоне остеохондроза позвоночника. В момент наклона позвонки защемили нерв, отсюда и все симптомы…

– А я читал, что никакого остеохондроза позвоночника в природе не существует, – встрял муж пациентки, до этих пор хранивший молчание с настороженно-скорбным выражением лица. – Этот диагноз придумали в СССР для того…

– Ну как же не существует? – спросил Алекс снисходительным тоном, которым взрослые разговаривают с маленькими детьми. – С возрастом все кости изменяются, деформируются, в том числе и позвоночник. Вот вам и остеохондроз. Сейчас я вам сделаю обезболивающий укол, а завтра вызовете врача из поликлиники и он вам назначит лечение.

– Не надо уколов! – решительно отказалась женщина. – У меня попа тощая, после любого укола шишки образуются. Я лучше таблетками полечусь, у нас есть и анальгин, и индометацин, и еще что-то на «эм»…

– Как хотите, – не стал настаивать Алекс, которому не очень-то и хотелось возиться с инъекцией. – Да, и вот еще – спать нужно на жестком ортопедическом матрасе, а не на пуховых перинах. Так лучше для позвоночника.

– У нас как раз такой матрас, – сказал муж. – Итальянский, пружинный.

– Тогда я за вас спокоен, – улыбнулся Алекс.

В прихожей муж попытался было сунуть Алексу в карман куртки тысячерублевую купюру, вызвав воспоминания об отце-папаше, который точно так же засовывал в карман «зелень», но Алекс решительно отвел его руку в сторону и укоризненно сказал:

– Это лишнее и вообще ни к чему. Купите супруге чего-нибудь вкусного и считайте, что вы меня этим отблагодарили.

Мудрый наставник Филатов учил:

– Если заработал, то можно и взять, разные бывают ситуации. Но если не заработал, то не бери, как бы ни предлагали. Дадут не подумав, а после пожалеют – не за что же было давать. И накатают жалобу.