Железный цветок - Лори Форест

– Гарднерийцы отрезают нам кончики ушей, можно сказать, купируют, как животным. И срезают волосы. Вот что такое подрезать! – отвечает Бледдин, не скрывая гнева.

О Древнейший!

От ужаса, перемешанного с отвращением, меня покачивает.

– На гарднерийского фермера в Верпасии напали работницы-уриски. – Айвен каким-то чудом понял, как глубоко меня ранило объяснение Бледдин, и его взгляд, обращённый ко мне, смягчился. – Гарднерийцы, заседающие в Совете Верпасии, призывают к мщению, вот толпы и беснуются.

– Я слышала о том, что произошло на той ферме, – бесстрастно сообщает Фернилла. – Фермер-гарднериец мучил урисок. Избивал до полусмерти. – Поколебавшись, она добавляет: – И творил кое-что похуже.

– Бабуля? Что вы тут делаете?

В комнату бесшумно проскальзывает крошка Ферн. Она оглядывает нас, сжимая тонкими ручонками любимую тряпичную куклу, которую называет Миина, любовно сшитую бабушкой из лоскутков. У Миины бледно-розовое личико, более тёмного оттенка косички и удлинённые уши с заострёнными кончиками, как у Ферн.

Неужели девчушка поняла, о чём мы только что говорили? Судя по испуганным глазам, слышала она довольно много.

Фернилла, кряхтя, наклоняется к девочке, обнимает её и что-то успокаивающе шепчет.

Следом за Ферн в кладовую смущённо пробирается Олиллия – помощница кухарок, совсем юная девушка-уриска с кожей лавандового цвета.

– Беги к Олиллии, она отведёт тебя спать, – ласково говорит Фернилла. – Я скоро приду и расскажу тебе сказку, моя shush’onin.

Поцеловав на прощание бабушку и взяв за руку Олиллию, Ферн убегает; деревянная дверь за ними захлопывается.

Мы мрачно переглядываемся.

– Прячь Ферн получше, – сурово напоминает Айвен Фернилле. – Не отпускай от себя.

От одной мысли, что кто-то может схватить малышку Ферн, отрезать её смешные розовые косички и кончики ушей, меня пробирает озноб. Отвратительно! Невозможно вообразить подобное варварство! Всего пару месяцев назад я бы ни за что не поверила, что в мире есть место такой невероятной жестокости.

Теперь я знаю гораздо больше. И меня тошнит от отвращения.

– И последнее, крайне неприятное объявление на сегодня, – произносит профессор Кристиан, обращаясь к нам с Тьерни. – Гарднерийцы, достигшие шестнадцати лет, теперь подлежат немедленному обручению. Если шестнадцатилетние девушки и юноши не обручатся в течение пяти месяцев после дня рождения, Совет магов обяжет их пройти эту церемонию.

Мои руки… некоторые ногти обломаны, на коже видны голубоватые и зеленоватые пятна от постоянной работы с целебными травами. Других отметин на моих руках нет. К счастью. Но скоро всё изменится.

Я представляю, как чернильно-чёрные линии ползут по пальцам, ладоням, прямиком к запястьям, навечно связывая меня неизвестно с кем. Тётя Вивиан недавно принялась снова забрасывать меня неприятными письмами. Теперь она грозится, что перестанет оплачивать лекарства для моего дяди, если в самом ближайшем будущем я не обручусь с Лукасом Греем.

Одновременно я чувствую раздражение и отчаяние. С кем же мне ещё обручиться, если не с Лукасом? Вероятнее всего, избежать обручения не удастся, даже если я останусь в Верпасии, откажусь возвращаться в Валгард.

Тьерни в ужасе застывает. Для неё, чистокровной феи, проверка железом, которой теперь перед обручением подвергают всех, смертельно опасна. Железо не только раскроет истинную сущность Тьерни, но и может погубить её.

– Мы ведём переговоры с ву трин, пытаемся убедить их вывести тебя, твоих родных и других зачарованных фей из Верпасии, – говорит Лукреция, обращаясь к Тьерни.

Джулиас тем временем разворачивает на столе карту Верпасии и склоняется над ней, разбирая какие-то пояснения, написанные едва разборчивым почерком.

На карте отмечены пути спасения для фей, урисков и смарагдальфаров, стремящихся из Верпасии на восток.

– Эллорен, пусть Рейф и близнецы-ликаны заглянут ко мне как можно скорее. Нам нужна помощь следопытов, чтобы разработать новые маршруты для беженцев, – обращается ко мне Джулиас. – Военные патрулируют большинство из известных нам северных дорог.

Я киваю. Мои братья и друзья вносят ощутимый вклад в работу Сопротивления. Даже Тристан делает что может – тайком собирает оружие для беглецов и следопытов.

И все в нашей маленькой группе об этом знают.

Только Айрис и Бледдин не сообщили, кто на самом деле освободил необъезженного дракона и заодно разрушил военный лагерь гарднерийцев.

А вот о Марине, шелки, которая живёт в нашей комнате в Северной башне, из всех собравшихся известно только Айвену и Тьерни.

– Ещё нам понадобится ваша помощь с лекарствами. – На этот раз Лукреция обращается к нам с Тьерни. – Беженцы несут в Верпасию красный грипп, и чаще других болеют дети.

– А вместо помощи нуждающимся, – прервал её Джулиас, – верпасийское правительство усиливает контроль за выдачей разрешений на работу, отказывая в документах тем, кому особенно необходима помощь врачей.

Мы с Тьерни, конечно, будем рады сделать всё возможное, но работа предстоит нелёгкая: лекарство от красного гриппа приготовить не так-то просто, да и целебные травы, из которых варят эту микстуру, на дороге не валяются. Однако, кроме нас с Тьерни, Лукреции обратиться не к кому: в нашей группе Сопротивления мы единственные аптекари, хоть и не окончившие пока курс обучения.

– Мы приготовим лекарство, – обещает Тьерни.

– Спасибо, – сердечно благодарит её Джулиас и снова обращается ко мне: – Эллорен, передай Тристану, что у нас на примете есть один мастер, готовый поделиться своим искусством применения боевых заклинаний. Его зовут Марвин Гласс. Он главный инструктор военной магии Четвёртого дивизиона, вступил в наши ряды недавно. Гарднерийских солдат Марвин учит по более медленной и упрощённой программе, а все лучшие и самые новые заклинания передаёт нашим соратникам. Кроме того, он незаметно вплетает контрзаклинания в структуру волшебных палочек, которыми вооружают Четвёртый дивизион.

Меня вдруг пробирает дрожь. Раньше, пока дивизионом командовал Дэмион Бэйн, такие художества сходили с рук этому Марвину, но теперь… Лукаса Грея не проведёшь.

– Передайте Марвину, чтобы он не тянул с обучением гарднерийцев и не портил волшебные палочки, – прошу я со всей настойчивостью, на какую способна.

Айвен не скрывает удивления, а остальные подозрительно косятся на меня.

– Но почему? Разве что-то случилось? – спрашивает профессор.

– От Лукаса такое не спрячешь, – честно отвечаю я.