Пески. Наследие джиннов - Элвин Гамильтон

– Он не сможет стоять ровно, – обернулся к хозяину чужак, – нормально стрелять не получится.

– Тогда не стреляй, – беспечно отмахнулся чернобородый Хасан. – У кого кишка тонка – скатертью дорога!

На то и был его расчёт – что мы уйдём, уступив приз Дахмаду. Пожалеем юнца, который моложе нас, но уже со шрамами на руках от тяжкого труда на фабрике. Нет уж, тут не до жалости – либо он, либо я. Так или иначе, со своим длинным языком он долго не проживёт: в нашем Захолустье на куски порвут за измену. Какая разница, кто его убьёт! На мне вины не будет.

– Или стреляй ему в голову, авось окажешься точнее всех, – продолжал с ухмылкой Хасан. Я невольно сжала кулаки. – Мне плевать.

Разумеется, это было не так. Он надеялся, что мы уйдём.

– А если мы откажемся оба? – бросила я через плечо. – Что тогда?

Он покрутил в руках патрон.

– Тогда в моих карманах будет полно золота, а в ваших – пусто.

– Это понятно… – Я не могла оторвать глаз от мальчишки-повстанца, избитого до крови. Жалко всё-таки. Такая же несчастная жертва песков, как и я. – Только неприятностей у тебя будет ещё больше, чем золота… Когда клиенты поймут, что их одурачили. – Лицо Хасана потемнело: об этом наверняка он не подумал. Со скучающим видом я окинула взглядом толпу, разгорячённую азартом и спиртным. – Тут куча народу поставила на нас свои кровные, а с заработками нынче туго, сам знаешь. Железные копи закрылись, фабрика стоит… Не стоило бы людей раздражать, а?

В самом деле только слепой мог не заметить, сколько тут обнищавших безработных, у которых так и чешутся кулаки найти виноватого. Мальчишка с разбитым лицом и тот – один из отчаявшихся, разве что опьянён не бурдой по паре лаузи за бутылку, а идеями мятежного принца. Мне самой хорошо знакомо это чувство, потому и рвусь всей душой в столицу, подальше отсюда.

– Солнышко у нас жаркое, страсти кипят, – продолжала я, – а если ещё Змей с Бандитом их подогреют… – Я с опаской покосилась на Хасана, не пристрелил бы сгоряча. – Впрочем, у меня есть идея, как тебе помочь.

– Да ну? – свирепо рявкнул он, но продолжал внимательно слушать.

– Ну да, – кивнула я. – Могу сдаться или даже занять место мальчишки – за тысячу фауза.

Змей Востока резко повернулся ко мне, выплюнув что-то на непонятном языке – явно ругательство.

– Ты спятил, что ли? ! – прорычал он уже на мираджийском. – Пулю в голову захотел?

– Вдруг повезёт? – Моя грудь вздымалась от волнения.

Повстанец, шатаясь, перетаптывался босыми ногами по песку, полному осколков стекла, но с его губ не слетело ни звука.

– Так мы стреляем или нет? ! – пьяно заревел Дахмад и швырнул в него пустой бутылкой, промахнувшись на полшага.

– А если не повезёт, то и платить не надо будет, и зрители сполна насладятся кровью, – добавила я, не сводя глаз с лица Хасана.

– И все уйдут довольные… – Губы его искривились в зловещей ухмылке.

– Кроме мёртвого Бандита, – вставил чужак шёпотом, так что могла слышать только я, и произнёс уже для Хасана: – Вот что. Мы разделим риск! – Я попыталась возразить, но осеклась, увидев его взгляд. Теперь мы стали союзниками. – Если Бандит так уж хочет, пускай встаёт первый. Я выстрелю и промахнусь, но его не задену. Потом встану с бутылкой сам, и промахнётся он. – Мои плечи уныло обвисли. Промазать? Вот ещё! Но он так доверяет мне… Я неохотно кивнула. – Тогда твой пьяница останется чемпионом, – продолжал Змей, – и ему не надо будет стрелять, а мы уйдём отсюда целые…

– И с деньгами! – поспешила вставить я, пока его благородство не оставило нас нищими. – Тысяча фауза со сборов – каждому!

– Хватит с вас и по сотне! – хохотнул Чернобородый.

– По восемьсот, – сбавила я цену.

– Пятьсот, и радуйтесь, что я никого не пошлю за вами, чтобы переломать кости!

– По рукам!

Не тысяча, но всё же лучше, чем совсем ничего. До Измана добраться хватит.

Толпа уже гудела в нетерпении.

– Эй, вы, трусы желторотые! – выкрикнул кто-то. – Стрелять-то собираетесь? Ваша мишень скоро штаны намочит!

Хасан решительно развернулся лицом к публике.

– Парни, да на что нам сдалось это мятежное отродье? Ещё и коротышка… – Он схватил бутылку с головы паренька. – Давай вали отсюда!

Повстанец таращился на него в изумлении, как висельник, у которого в последний момент перерезали верёвку.

«Беги же, идиот! » – подумала я. Спотыкаясь, он поплёлся к выходу. Напряжение у меня в груди чуть ослабло, но зрители роптали всё громче.

Хасан поднял руку, успокаивая их:

– Не лучше ли поглядеть, как трое наших финалистов будут целиться друг в друга? – Толпа снова взревела, радуясь неожиданному повороту. От криков и топота тряслись дощатые стены. – Вперёд, Синеглазый Бандит!

Я глубоко вздохнула. Неужели сработает? Эх, зря так быстро согласилась на пять сотен!

– Шагай, парень! – раздался шёпот над ухом. – Ты же мне веришь?

– Я тебя даже не знаю, – с сомнением глянула я на самодовольную ухмылку Змея.

– Тогда остаётся только верить. – Он стащил у меня с головы шляпу.

Волосы были спрятаны под куфией, видны только глаза, но всё равно без шляпы я чувствовала себя раздетой.

Путь к мишеням казался бесконечным.

Хасан с ухмылкой поставил бутылку мне на макушку.

– Что трясёшься, как невеста перед брачной ночью? Терпи, денежки так просто не даются.

Гнев придал мне силы, я застыла как вкопанная. Бутылка стояла неподвижно. Даже не шелохнулась – ни когда чужак встал на линию стрельбы, ни когда загнал в гнездо единственный патрон, ни когда поднял револьвер и нацелил, казалось, прямо мне в лоб. Только дыхание перехватило, а стрелок, как назло, не спешил, испытывая мои нервы.

– Давай же, струсил, что ли? ! – вырвалось у меня.