Участковый - Сергей Лукьяненко

– Ну? Давайте! Начинайте уже.

Предчувствия не обманули: в окно донесся остервенелый лай. Уперев кулаки в низенький подоконник, Денисов выглянул на улицу. Казалось, все собаки Светлого Клина разом сошли с ума. К центру села приближался трактор Петра Красилова – гусеничный «ДТ-75» с экскаваторным ковшом и косым ножом для уборки снега. Зимой в обязанности Петра входило расчищать единственную дорогу в район. Участковый бросил взгляд на наручные часы – половина двенадцатого. Тридцать пять километров туда, тридцать пять обратно – слишком мало времени прошло, чтобы медлительной «дэтэшке» успеть доехать до районного центра и вернуться обратно. Стало быть, по дороге что-то стряслось. Вокруг трактора бесновалась свора – рыча, визгливо тявкая, захлебываясь лаем, яростно бросаясь на траки и испуганно поджимая хвосты, все местные собаки преследовали машину.

– Едрить твою редиску! – озадаченно выругался Денисов и побежал на крыльцо.

Очень медленно, осторожно, явно стараясь не подавить собак, Красилов повернул к кабинету милиции, остановился, не доезжая пары шагов до обледеневшего колодезного сруба.

– Что там? – ежась от холода, попытался перекричать свору участковый.

Выбравшись из кабины на гусеницу и не решаясь спрыгнуть на снег, Красилов коротко ответил:

– Труп!

Денисова бросило в жар. Неужто не зря Катерина рыдала?

– Николай?

– Какой Николай? – удивился тракторист. – Волк! Вон, в ковше лежит.

От сердца отлегло, Денисов выдохнул. Понятно, почему псы ополоумели. Непонятно, зачем Петька в село волка приволок.

– Ну? – требовательно выкрикнул участковый.

– Странный труп, Федор Кузьмич!

– Ты давай, что ли, приземляйся! В кабинете жду.

– И не посмотрите?

– Посмотрю, когда эти выдохнутся. А пока ты мне на словах опишешь. Пробирайся, тут же оглохнуть можно!

Петр вошел через пару минут, скромно замер у двери, вертя в руках кроличий треух.

– Там это, – мотнул лохматой головой в сторону улицы, – народ собирается.

– А что ж ты хотел? Такое представление устроил! Проходи, присаживайся.

– Да я лучше тут! – испуганно глянув на табурет, отказался молодой тракторист.

– Ну, тогда давай по существу.

– По существу – вот: осуществляя плановую уборку снега…

Денисов замахал руками, поморщился.

– Своими словами! Ты же не доклад на пленуме читаешь!

– Короче, где-то в девять тридцать я поднялся на Подкатную горку, а там – труп. Прям посередь дороги!

– Да ну? Прям посередь? И что?

– Я остановился, осмотрелся – крови нет! Думаю, ну, может, он от старости помер или на морозе околел. У меня знакомый в районе, он чучела делает. Думаю, отвезу ему. А что? Раз крови нет – значит не подстрелили. Раз не подстрелили – значит шкура цела.

– И что? Цела шкура?

– Какое там! – возбужденно замахал треухом Красилов. – Горло вдрызг разодрано!

– Вдрызг? А крови нет?

– Так вот и я о том же! Ни вокруг, ни под ним! А самое странное, – Петька понизил голос, – что рана светлая!

Денисов встал из-за стола, прошелся по кабинету, сцепив руки за спиной. Ему не надо было объяснять, что значит светлая рана при отсутствии крови – сотню раз видел, как свиней режут.

– Следы?

Петька отрицательно помотал головой:

– Под утро снежок, конечно, прошел, но не такой сильный, чтобы все завалить. Волчьи следы есть, да поди разбери – его или другой зверюги?

– Стало быть, убили его в другом месте, – раздумчиво проговорил участковый, – выпустили всю кровь, а потом вывезли и подбросили на Подкатную горку. Так?

Красилов отчаянно замотал головой.

– Ну?

– Вот смотрите: например, я убил волка. – Петька рубанул треухом воздух. – Как я его убил? Зубами горло перегрыз, что ли? Ну, пусть зубами. Это же браконьерство получается? Ведь если самозащита – то чего бы скрывать? Хорошо, теперь мне надо отвести от себя подозрение, избавиться от трупа. Я гружу волка в машину – в багажник, если она легковая, или в кузов, если грузовик. Вряд ли на сиденье рядом с собой положу, неприятно это, так? Теперь приехал я на место, выхожу из машины, открываю кузов или багажник, так?

Денисов заулыбался, поняв, к чему клонит тракторист.

– Не так, Петька, не так. Если бы ты вышел из машины – оставил бы следы. А следов нет, верно? Молодец! Тебе точно нужно в школу милиции поступать, хороший следователь может из тебя получиться. Только ошибку ты все же допустил: зачем забрал волка с места? Первое заглавное правило – ничего не трогать до приезда криминалиста.

– Ага, конечно! – обиделся Красилов. – А поехал бы кто да увидел? Это я такой сознательный, вам улику привез, другой бы мог, не задумавшись, домой забрать и друзьям как трофей демонстрировать!

– Тоже верно, – кивнул участковый. – Хвалю за сознательность! Ну, угомонились они там?

Собаки действительно притихли. Устав брехать да наскакивать на ковш, попадали в снег. Дышали тяжело, подрагивали настороженно, но по родным дворам разбредаться не спешили. На смену им пришли люди – человек пятнадцать односельчан, включая председателя, столпилось возле трактора. Денисов открыл сейф, достал казенный фотоаппарат в кожаном футляре и планшет с блокнотом.

– Пойдем, Петька, займемся описанием…

– А я, знаете, Федор Кузьмич… – Красилов смущенно потер нос. – Ну, когда собаки в селе взбеленились, знаете, что подумал?

– Ну?

– Что это оборотень! Глупость, правда?

Денисов внимательно на него посмотрел.

– Конечно, глупость. Оборотень после смерти обратно в человека превратился бы.

* * *

Разумеется, волк оказался обычным волком. А вот рана его – далеко не обычной. Горло было не перерезано, не проткнуто, а именно разорвано, но кто из обитателей здешних лесов мог оставить такую рану – не сказал бы даже самый бывалый охотник.

Денисов делал записи в блокноте и все больше мрачнел. Почему-то докладывать о случившемся в район не хотелось совершенно.

К часу – участковый видел в окно – вернулся отвозивший Макарского Витька, но вернулся не один: с заднего сиденья «виллиса» выбрался молодой человек в дорогом пальто, зашел вслед за шофером в контору.

«Ну и слава Богу! – облегченно подумал Денисов, угадав, что за посетитель у председателя. – Стало быть, само разрешится».

Впрочем, догадка его была верна лишь отчасти.